Домик мне сразу понравился. Место было красивое, если не сказать - сказочное. Дом был большой и просторный, с не менее большой прилегающей к нему территорией. Здесь был небольшой пруд, вытянутый, овальный, примерно метров 20-25 в диаметре, с голубой, немного зеленоватого оттенка водой.

На участке не было деревьев, кроме кривой березы на берегу прудика, в основном растительность представляла собой кустики с сочными листьями.

Хозяин участка, бодрый пожилой мужчина лет шестидесяти, с почти лысой головой и крепким пузом. Звали его Алексей Александрович, или же просто - Саныч. Двигался он резво, разговаривал четко и вежливо, а глаза у него были весьма честные. Мужичок был добрым, и вся его внешность производила приятное впечатление. Возможно, я сразу бы и купил участок у этого приветливого дядьки, если бы меня так сильно не напрягала столь низкая цена. 

- Дядь Саш, а почему вы такой райский уголок продаете за такие маленькие деньги?

Саныч сразу посерьезнел, и показался мне весьма напряжённым. Помолчав несколько секунд, он ответил, в своей манере растягивая слова и делая паузы, словно читал текст и соблюдал в нем все знаки препинания:

- Во что, Олежа, врать я тебе не стану. Но и ты пожалуйста пальцем у виска не крути, а сядь и выслушай. Садись, садись, разговор предстоит долгий.

Несмотря на мои попытки отказаться, Алексей Саныч пододвинул ко мне табуретку, и мы уселись на террасе уютного домика.

- Не простой это дом, ох не простой… Купил я его лет семь, может, восемь назад, да вот только пожить в нем больше пары дней мне в нем не удалось ни разу. Страшное это место. Истории его я не знаю, но то что нечисть тут завелась - вот те крест!

Бывает, положишь вещь в одно место, отвернешься на секунду, а она уже в другой комнате лежит в которую ты и не заходил, и из какого то угла смешок такой мерзенький слышится. И вот весь день пакости, чуть ли не каждые пару минут. А что тут ночью творилось!...

Тут Саныч сделал паузу, словно переводя дух перед неприятным повествованием. Я слушал внимательно, не перебивая, но вопросов уже накопилось много. В тот момент, когда я уже хотел что нибудь сказать, мужичок заговорил, и в этот момент за его спиной в закрытом окне дернулась занавеска. Да не так, словно сквозняком ее потянуло, а будто кто то с силой ее дёрнул, словно оторвать пытался. Я вздрогнул. Слова Саныча я прослушал, и он, увидев мою реакцию, грустно усмехнулся.

- Ну, что там? Небось тени какие то, или занавеска колышется?

- Да… Занавеска. Наверное, сквозняк. Вы извините, я вас прослушал немного, можете повторить?

Старик снова посерьезнел.

- А то. Осторожнее тут надо быть. Нечисть тут и в могилу свести может. Это днём она пакостит, как ребенок, а ночью… А ночью ты мелкими пакостями не отделаешься. Помнится, встал я посреди ночи - ну, приспичило, сильно так, - иду по лестнице вниз, и вижу - силуэт на кухне, будто на столе сидит кто то на корточках, да не разглядеть кто. Сидит тихо и неподвижно, как вдруг - БАЦ, и мне в лоб прилетает моя любимая кружка. Лоб - в крови, кружка - в дребезги, я - без сознания.

Очнулся я утром уже, да как встал, так и ахнул - везде погром, да такой, словно грабители ворвались. Ну и дал я оттуда деру. Заказал клининг, они там прибрались, но пожаловались на плохое самочувствие, все казалось им, что наблюдает кто то. Ну я им заплатил и укатили они. В дом я с тех пор старался не заходить.

Снова повисло молчание. И среди этой почти гробовой тишины, нарушаемой лишь шелестом деревьев за оградой, вдруг раздался звук, - словно кто то ногтем скребёт по стеклу. Снова дернулась занавеска.

- Вот бес, балуется снова.

Весьма злобно сказал Саныч, вскочил, и заорал благим матом:

- Отче наш, тоже еси на небесех…

Дом вдруг затрясся, окна задребезжали, все стало ходить ходуном. Молитва нечисти не нравилась, ой как не нравилась. Вдруг я услышал странный щелчок. В следующую секунду массивная, декоративная лампа, висящая под потолком террасы на цепочке, упала на голову Алексею Александровичу. Он вскрикнул и упал ничком. Все стихло. От паники я не знал что делать, но, взяв себя в руки я все таки набрал дрожащими пальцами скорую. За спиной я услышал хлопок двери, и чуть не взвизгнул. Это место начинало действовать мне на нервы.

Приехавшие врачи констатировали смерть - лампа упала углом, прямо на макушку, и пробила череп. Зрелище жуткое, я вам скажу…

Саныча было до боли жаль - добрый был старик, отзывчивый. Долго я потом не спал ночами, перед глазами стоял бездыханный труп доброжелательного дядьки.

     Вновь напомнил о себе этот случай лишь спустя месяц после событий, внезапно обнаружилось завещание старика, в котором было указано, что дом и все ценности и вещи в нем переходят в мою собственность. Но… как?

Знакомы мы были с Санычем недолго, дня три, да и был я всего лишь покупатель, как он мог успеть переписать на меня наследство, да и зачем? 

Новость потрясла меня. Возвращаться в этот дом я не собирался. До поры до времени.

Вскоре в моей жизни началась темная полоса - с работы меня выпихнули, я увяз в долгах. Спустя некоторое время понял, что нужно продавать квартиру - некоторое время смогу пожить на эти деньги. Размышляя об этом, я вспомнил про тот участок, на котором месяц тому назад умер, а вернее, погиб Алексей Саныч.

Возвращаться туда мне не хотелось, однако от безысходности и, в большей степени от того что ситуация немного сгладилась в моей голове за это время, я решил попробовать там пожить. В самом деле - домик, природа и пруд - что может быть лучше?

Спустя часа два после принятого мною решения переезжать, я оказался у калитки дома, в этот час казавшегося весьма уютным и приветливым. Я перегнулся через калитку и открыл ее изнутри, отодвинув ржавую но массивную щеколду.  Стояла почти полная тишина. Я прислушался. Где то капала вода. Надо будет проверить водопровод и газ, главное, чтобы с ними проблем не было. А без электричества я уж как нибудь протяну, если что, куплю генератор. 

С такими мыслями я прошел вглубь территории, направляясь к крыльцу. Вдруг, прямо над своим ухом я услышал мерзкий, писклявый голос:

- Уходи!

Я застыл в ступоре.

- У-ХО-ДИ!

Снова услышал я, фраза зазвучала настойчивее.

Собрав волю в кулак, я решил ответить этому существу, или чем оно там являлось. Однако что ответить? Перед глазами снова стоял труп Саныча и свежая кровь на террасе.

Вдруг я подумал: Почему никто никогда не пытался подружиться с нечистью? Во всех историях и фильмах, которые я читал или видел люди убегали от нечисти или убивали ее, иногда сами не избегая смерти.

Снова я услышал "Уходи", на на этот раз звук шел уже от крыльца, куда я и направлялся. Решив, что молчать я уже не буду, я сказал, едва сдерживая дрожь:

- Не уйду. Не сердись, но мне негде больше жить.

Наступила тишина. Вдруг голос раздался снова, став ещё более агрессивным:

- Ведьмин сын, дряной сморчок, мясной окорочок! Догоню, растопчу, разорву, уходи, и сюда не иди !

Существо тараторило как из пулемета, проговаривая словно придуманную только что, в моменте, скороговорку.

Звучала она нескладно, но напугала меня до чёртиков. Откуда оно знает про мою мать?..

***

С мамой мы не общались с моего совершеннолетия. Не любила она меня, не хотел я с ней в деревне оставаться. Деревня, в которой я родился была маленькой, домов 12 от силы. Все друг друга знали, общались и помогали друг другу, только мамку мою все обходили стороной из за ее нелюдимого характера, часто за глаза называя ее бирючкой. Была она весьма строгой и нелюдимой, ни с кем старалась не контактировать, даже со мной. Я был для нее обузой, несмотря на то, что я всегда изо всех сил ей помогал. Маму мою считали ведуньей, если уж не ведьмой. Да и соглашусь, выглядела он как ведьма. Родила она меня лет в 30, и даже тогда она выглядела, как колдунья. В таком возрасте она уже была седой, волосы висели космами, глаза были маленькие и злые. Кто мой отец я не знаю, однако соседские ребята часто дразнили меня, якобы отец мой леший, и тётя Анфиса, моя мать, познакомилась с ним на шабаше. Обидно слышать такое от сверстников, да ещё и постоянно получать от них по шее. Был я в деревне самым маленьким и щуплым ребенком, а из за мамы меня постоянно шпыняли. Маме же было наплевать - я был лишь рабочий.

Два года назад она умерла, оставив дом в наследство соседскому парню, одному из тех задир, что меня обижали. Уже знаю, чем он ей так угодил, но, тем не менее узнав о таком раскладе я даже не приехал на похороны. К черту ее, эту женщину.

Но не важно. Я продолжу повествование.

Писклявый голос все ещё тараторил какие то неразборчивые из за огромной скорости слова, иногда останавливаясь, словно перезаряжая пулемет. Устав от бесконечного гудения, я воскликнул:

- Хватит! Я тут хозяин. 

Голос умолк на секунду, а затем сказал:

- Посмотрим. Посмотрим…

Голос больше не появлялся. Однако войдя в дом, я увидел, что почти везде на полу разбросаны монетки. Все они были помяты и попорчены. Вот же сволочь голимая!

Монетки я сложил в полиэтиленовый пакетик, и положил на шкаф. Пусть лежат, вдруг, пригодятся. Вдруг монетки сами по себе упали на пол - пакет исчез, а они снова рассыпались по полу.

- Урод, да когда же ты успокоишься?!

Крикнул я, будучи весьма разъяренным, а из всех углов разом раздалось тихое шипение. Я снова поднял монетки, но на этот раз сделал так, как делала моя мать, когда я был маленьким. Стоило какой нибудь мелочи упасть на пол, будь то монетка или бусинка, мама поворачивалась к окну через левое плечо, бросала вещицу в окошко и говорила: "Морок долой, деньги горой, счастье в дом - бес из дому!"

Я всегда удивлялся не поведению, однако сейчас, это всплыло в памяти как спасение. Как только я так сделал, все утихло, а в доме воцарилось спокойствие. Ого, а мать то у меня смышлёная была!

***

Спустя месяц жизни в этом месте я привык к постоянным проказам Нафани, как я назвал этого враждебного духа. Чтобы Нафаня не мешал мне спать ночами, я обязательно понял что то на пол, говорил слова своей матушки и закрывал кладовую на замок снаружи. Кладовая была домом Нафани, его незыблемой крепостью. В неё заходить я опасался, поэтому складировал вещи в задней комнате дома, которую никак не использовал. А совсем рядом с ней я вдруг обнаружил ещё одну комнатуПол около этой комнаты почему то был сильно исцарапан, словно тут что то постоянно двигали. Небольшая комната, предназначающаяся непонятно для чего. Эта комната, по сравнению с другими выглядела странно: потрескавшаяся штукатурка, испещренные надписями на неизвестном мне языке стены… У меня было ощущение, что этой комнаты не было. И вдруг я вспомнил - Точно! Здесь стоял большой дубовый шкаф со скрипучими дверцами. Теперь его нет, и проход в комнату открыт. Видимо, у Саныча были причины скрывать ее. Я начал осматривать комнату внимательнее, и в этот момент за моей спиной захлопнулась дверь - типичные проделки духа. В комнате стоял старый сундук, без замка, а в стене был закрытый современный сейф.

- Что ж ты тут прятал, дядь Леша?

Спросил я вслух и подошёл к сундуку. Крышка его открылась бесшумно, словно петли были смазаны ещё вчера. В сундуке я обнаружил много всякого: Книга, по виду очень древняя, в кожаном переплете, какие то склянки, папку с документами, коготь крупного животного на верёвочке и… Фуу! Сплющенное глазное яблоко!

Мой завтрак мог мгновенно оказаться на полу, так что я решил быстро ретироваться отсюда, прихватив с собой книгу.

Книга была написана на русском, только вот в очень старой манере и с причудливым почерком. Что то разобрать я не смог, но некоторые надписи я прочитал. Лихо, духи, мертвецы… Бестиарий? Жутко. Очень жутко. В центре книги, словно закладка лежал лист. Я достал его, и обомлел - это было мое свидетельство о рождении. В графе мать стояла Анфиса Павловна Кедровская, а в графе отца, которая пустовала до этого дня, по крайней в моих копиях документов, было написано ФИО мужчины. Алексей Александрович Шаров.

Алексей Саныч?...

Это что получается, я дом у своего же отца покупал?

Я долго не мог переварить эту информацию. Человек я такой, которого почти ничем не удивишь, разве что паранормальщиной всякой, а сейчас стою в ступоре. 

Все ещё ошарашенный, я направился на кухню, открыл холодильник и достал банку холодного пива. В этот момент у меня мелькнула мысль: А пьет ли нечисть алкоголь?

- Нафаня! Эй! Как там тебя, дух, ты где? Покажись!

Проаоцировать этого чупакабрика было опасно, но тем не менее я решился на это. Над моей головой закачалась люстра. Он здесь.

- Слушай, это… Ты пиво будешь?

Тишина. Вдруг, за моей спиной кто то сказал:

- Пиво говоришь, говоришь пиво?

От неожиданности я резко развернулся, и ударился затылком об открытую дверцу кухонного шкафчика. Передо мной стояло лохматое существо, похожее на старого маленького дедушку, тело его было покрыто черной жёсткой шерстью, на руках (или лапах?) острели короткие когти, а улыбался он во все 32 зуба. Зубы… Они были острыми, словно заточенными напильником до формы равнобедренного треугольника. Такими обычно изображаются зубы акулы в детских мультиках, но увидеть такое вживую…

Боль в затылке давала понять, что это не сон, а явь. Преодолевая страх я протянул существу банку, и оно проворно выхватило ее у меня из рук, и пробив верх зубом принялось жадно глотать желтоватую горькую жидкость.

- Вкусно, Тиша доволен, вкусно, вкусно.

Тиша. Так вот как его зовут. Неужели я смог выйти на контакт с монстром?

- Кто ты?

Тиша посмотрел на меня маленькими красными глазками, и, подумав, ответил:

- Тиша я. Тихоня. Папка твой меня так назвал, когда мы с ним договор заключали.

- Папка?

- Саныч. Ну дед этот. Ты не переживай, не убил я его. Смерть подстроена.

- Чего? 

- Ты слабоумный? Что слышал. 

- А что за договор?

Монстр не ответил - он жадно вылизывал банку, предварительно вскрыв ее когтем.

- Эй?

- Что эй? Что разорался? Договор. На защиту дома. Я чужаков не пускаю, после смерти его душу получаю.

- Но все таки, кто ты?

- Не человек, прикинь. И вообще, почему вы люди все такие тупые? Я с тобой разговор продолжать не намерен. За пиво спасибо, давно я людского не отведывал.

Говорил Тиша быстро, словно бешеный, так что речь было трудно разобрать.

- А меня ты чего доканывал, раз я "сын" твоего хозяина?

- А чтоб ты не догадался. Меня то Алексей Саныч не предупредил, что сына приведет. Ты не переживай, не буду я тебе докучать. Но с тебя вкусняшки ваши всякие, а то ночью кусать буду.

Происходящее не укладывалось в голове. Я пью пиво на кухне вместе с чудовищем, убившим, или подстроившим смерть Саныча, а Саныч в то же время оказывается, был моим отцом!

- Эй, Олег, ты че?

Такого количества новой информации и потрясений мой утомленный мозг не выдержал - я брякнулся на пол, потеряв сознание.

Очнулся я уже утром, в своей постели. Прошел на кухню - чисто. Нашел свою недопитую банку пива подпирающую окно. Опять Нафаня баловался. А, он же Тиша, теперь нет смысла называть его придуманным именем. А кстати, почему он Тиша? Тихоня… Что то ни черта он не тихоня. Лютовал так, что прямо жуть, когда я только приехал. Вернувшись в спальню, я обнаружил Тишу, сидящего прямо на потолке.

- Доброе утро!

- Гори в аду.

Да уж, вежливостью он не отличался.

- Какие планы на день?

- Помолчи, и иди за мной.

Я молча повиновался. Тиша привел меня в ту самую комнату, испещренную словами и символами.

- Нажми сюда.

На стене, прямо за сундуком краснела кнопка.

- Это же не самоуничтожение?

- Дурак… Жми давай, бестолочь.

- Ты язык то попридержи, обезьяна немытая!

- А то что?

Монстр усмехнулся, и, не дождавшись реакции, сам нажал кнопку. Сундук отъехал вправо, под ним оказался люк. Я открыл его, приложив немалые усилия, люк был тяжёлым. Когда я наконец снял крышку, на меня пахнуло сыростью и запахом разложения.

- Фу, ну и вонь!

- А ты не нюхай. Лезь.

Зажав нос и рот рукавом, я полез в неизвестность. Лестница была деревянная и гнилая, пару раз я чуть не сорвался вниз. Я уже спустился достаточно глубоко, когда увидел зеленоватый свет внизу. Спустившись, я увидел перед собой довольную физиономию Тишки. То что он тут оказался раньше меня ни капли не удивило.

- А теперь иди, мама ждёт.

- Мама? В каком смысле мама? Моя мать…

- Да, да, – перебил меня Монстр – умерла, а на похороны ты не явился. Знаю, наслышан.

- Ну… А что толку было возвращаться эту глухомань? Да и не любила меня она.

Тихоня меня проигнорировал и молча пошел вперед. Зеленоватый свет становился ярче, и со временем я увидел, что светится мох на стенах. Пройдя глубже мы предстали перед дверью, обитой железом. Я надавил на ручку. Фу, она в слизи.

Дверь отворилась, и мы вошли в небольшую комнату. Посередине стоял камень, а на нем - гроб без крышки. Воняло тут ужасно, так, что я почти не дышал. Дверь позади меня захлопнулась, и, обернувшись, тиши я сзади не увидел. За дверью лишь раздалось противное хихиканье. Вдруг я услышал хруст. Потом снова. И снова…

В гробу лежало тело. Набравшись смелости, я подошёл и заглянул внутрь. Труп был почти полностью разложившимся, в некоторых его конечностях все ещё копошились черви, одежда была вся пропитана трупным соком, так что понять во что был одет мертвец было трудно. Вдруг, труп повернул голову, и я услышал хриплый голос, идущих словно со всех сторон.

- Ну здравствуй, сынок…