Знаю, слышишь меня. Всегда слышала. Даже когда я молчал, ты умела читать мои мысли, мою душу, словно открытую книгу. Поэтому и пришел… в последний раз. Уезжаю я, понимаешь? Далеко. Не по своей воле, обстоятельства… они, знаешь ли, иногда сильнее нас.

Помнишь, как мы познакомились? В той дурацкой кофейне, где всегда пахло перегоревшим кофе и дешевыми пончиками. Ты тогда уронила свой шарф, такой смешной, в горошек. Я поднял, а ты… Ты улыбнулась. Эта улыбка… Она пронзила меня, как молния. Я пропал. Сразу.

А наши прогулки по ночному городу? Бесконечные разговоры обо всем на свете, мечты, планы… Мы казались неразлучными, словно две половинки одного целого. Помнишь, как мы спорили о смысле жизни? Ты говорила, что смысл в любви, в сострадании, в том, чтобы делать мир чуточку лучше. А я, вечный циник, твердил о бессмысленности всего сущего. Но ты… ты всегда умела достучаться до меня, разбудить во мне что-то светлое, настоящее.

А поездки за город? Золотые поля, уходящие за горизонт, шелест колосьев под ветром, запах трав и диких цветов… Мы сидели на холме, обнявшись, и смотрели на закат, утопающий в багряных красках. В такие моменты я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Ты была моей вселенной, моим смыслом, моей… любовью.

Ты любила дождь, говорила, что он смывает всю грязь. А я любил смотреть, как капли стекают по твоему лицу, делая тебя еще прекраснее. Твои глаза, цвета грозового неба, искрились от радости, а капли дождя стекали по щекам, как слезы восторга. Мы сидели в старом парке, на скрипучей скамейке, и мечтали. О доме, о детях, о старости, встреченной вместе, рука об руку. Глупые, наивные мечты…

А потом… Потом началось что-то странное. Ты стала какой-то… другой. Замкнутой, что ли. Помнишь, я заметил, что ты стала сыпать что-то в мою еду? Какой-то белый порошок, незаметно, украдкой. Сначала я думал, показалось. Работа, недосып, нервы… Но это повторялось снова и снова. Я стал присматриваться, наблюдать за тобой, как параноик. Подозревать тебя… Тебя, любовь всей моей жизни.

Помнишь, как однажды я проснулся ночью и увидел тебя в лунном свете? Ты стояла у окна, смотрела на звезды. И тогда я заметил… Твои черты лица… Они стали какими-то… другими. Заострёнными, злыми. Как будто чужими. Я подумал, мне снится кошмар. Но кошмар не отступал. С каждым днем ты становилась все более чужой, незнакомой. Твои глаза, когда-то искрящиеся радостью, теперь смотрели куда-то вглубь себя, полные тоски и печали. Ты перестала смеяться, а твоя улыбка стала какой-то натянутой, неестественной. 

Помнишь, как я спросил тебя: «Кто ты?» Голос дрожал, сердце колотилось, как бешеное. А ты… Ты улыбнулась. Это была не твоя улыбка. Это была ухмылка хищника, в предвкушении добычи. И тогда ты показала мне свое истинное лицо. 

Я никогда не забуду этот момент. Никогда. Кожа твоя сморщилась, покрылась волдырями. Волосы выпали, обнажив плешивую голову. Глаза… Они горели злобой, нечеловеческой злобой. Страшная старуха смотрела на меня, ухмыляясь своими беззубыми челюстями. Ты зарычала, бросилась на меня… А я… Я схватил нож. Случайно. Он просто лежал на столе. И я ударил. Вслепую, в отчаянии. Чтобы выжить.

Я вызвал полицию. Рассказал все, как было. Но они не поверили мне. Сказали, что это бред, что я сумасшедший. А потом приехала моя мама…

 Мама… она рассказала им правду. Правду, которую я так долго отказывался принимать. Она сказала, что я болен. Шизофрения, вторая стадия. Что все это – плод моего воображения, галлюцинации. А порошок… это были таблетки. Таблетки, которые она просила тебя подсыпать мне в еду. Таблетки, которые должны были помочь мне. Таблетки, которые я отказывался принимать.

Она всегда делала это. С самого детства. Подсыпала мне лекарства в еду, чтобы я был спокойным, послушным. Чтобы я не мешал ей жить. Она думала, что делает это ради меня. Но она сломала меня. Сломала мою психику, мою жизнь.

Боже мой… как я мог быть таким слепым? Как я мог не видеть правды? Как я мог поверить в этот кошмар, в эту ложь? Это я… это я убил тебя. Своими руками. Я убил свою любимую, свою вселенную, свой смысл жизни. Я поверил в свои галлюцинации, в свой безумный мир, и погубил нас обоих.

Я уезжаю. Навсегда. Но я никогда не забуду тебя. Никогда не забуду нашу любовь, наши мечты, наши счастливые моменты. Ты всегда будешь жить в моем сердце. Даже если мое сердце разбито на миллионы осколков.

Ты… Ты всегда была моей любимой, моей нежной, моей настоящей. Прости меня… Прости… Я никогда себе этого не прощу. Никогда. Прощай… моя любовь… Прощай…

Ветер усилился, трепал волосы, словно пытаясь унести с собой и последние слова, сказанные в пустоту. Я шел, не оборачиваясь, чувствуя, как спину обжигает взглядом могильный холод. Каждый шаг отдавался гулкой болью в голове, напоминая о непоправимом. Впереди – неизвестность, позади – руины. Что меня ждет там, за горизонтом? Наверное, то же самое: пустота, отчаяние и вечное бремя вины.

Я пытался убежать от себя, от своей болезни, от призраков прошлого. Но куда бы я ни пошел, они всегда будут со мной, преследовать, терзать. Я обречен на вечное одиночество, на скитания по лабиринтам собственного разума. Никто не сможет понять меня, никто не сможет разделить мою боль. Я – проклятый, изгой, убийца в глазах всего мира.

Я мечтал о новой жизни, о искуплении, о возможности начать все сначала. Но как можно начать все сначала, когда руки обагрены кровью невинного человека? Как можно жить дальше, зная, что ты разрушил чужую жизнь, что ты украл чужую любовь?

Может быть, когда-нибудь, в далеком будущем, я смогу найти покой. Может быть, когда-нибудь, я смогу простить себя. Но пока что я должен жить с этим грузом, с этой болью, с этим вечным проклятием. Я буду скитаться по свету, искать забвения, искать спасения. Но я знаю, что никогда не найду его. Я обречен на вечное страдание. И это – моя плата за содеянное.