Моё имя – Кирилл, и, кажется, цифры потеряли для меня всякий смысл. Двадцать с небольшим… Было когда-то. До взрыва, до пепла, до этого всепоглощающего безмолвия. Новый Мир? Лицемерная насмешка над тем, что осталось. Программист, гик, душа компании – так меня описывали до. Теперь я – тень, рыщущая по руинам, и единственное, что я программирую – это собственный уход в безумие.

Мой так называемый “дом” – это остатки бункера под тем, что когда-то было Санкт-Петербургом. Называть это убежищем – издевательство. Это бетонный гроб, забитый мусором, пылью и осколками прошлого. Запасы еды и воды позволят прожить ещё несколько лет, если экономить. Но главная проблема не в физическом выживании. Проблема – в душе.

У нас, выживших, сформировались разрозненные группы, разбросанные по этой выжженной земле. Раньше пытались общаться по старым радиостанциям, делиться информацией. Теперь – лишь параноидальное молчание. Каждый боится чужих глаз, чужих голосов. В Новом Мире самым опасным существом стал не мутировавший зверь, а сломленный человек.

Мой день – это бесконечный цикл поиска. Рыскаю по развалинам, ищу припасы, батареи, медикаменты – всё, что может продлить моё жалкое существование. Чаще всего нахожу лишь скелеты в обветшалой одежде и пустые, голодные взгляды мутантов. Они – не звери, а ходячие метафоры нашей внутренней пустоты.

Вспоминаю, как любил музыку. Затыкал уши наушниками и улетал в свой мир. Теперь любой звук – это сигнал тревоги. Шорох крыс, скрип металла, еле слышный стон – всё это может означать приближение смерти. Тишина стала моим лучшим другом и злейшим врагом. Она прячет меня от опасностей внешнего мира, но медленно сводит с ума изнутри.

Люди… Они превратились в призраков. Вижу их издалека – одинокие, исхудавшие фигуры, бредущие по руинам. Но не подхожу. Страшно. Боюсь увидеть в их глазах своё собственное отражение: всепоглощающее отчаяние, животный страх, безысходную обречённость.

Одиночество – это радиация души. Медленно, неотвратимо разрушает изнутри. Забываешь, как улыбаться, как сочувствовать, как любить. Превращаешься в бесчувственного, запрограммированного робота, единственная цель которого – выжить любой ценой.

Веду дневник. Раньше писал о надежде, о светлом будущем. Теперь – лишь исповедь боли, крик отчаяния, летопись моего погружения в бездну одиночества.

“Сегодня снова выбрался в город. Увидел мёртвую девочку, сжимавшую в руках выцветшего плюшевого мишку. У неё были открытые, пустые глаза, устремлённые в серое небо. Это сломало меня окончательно. Осталось ли у меня вообще сердце, чтобы его разбивать? Зачем мы продолжаем цепляться за жизнь? В чём смысл этого бессмысленного существования? Никто не ответит. Только эхо пустоты.”

Дневник – мой единственный слушатель, мой измученный психотерапевт, мой беспощадный палач. Он бережно хранит мои мысли, мои самые тёмные страхи, мои безумные идеи. Но он не может облегчить мою боль. Он лишь записывает её, увековечивая моё страдание.

Ночами мне снится прошлая жизнь. Яркие огни, шумные улицы, пьянящий запах кофе, смех друзей. Просыпаюсь в липком поту, с сердцем, колотящимся в груди, и понимаю, что всё это – лишь фальшивый мираж. Далёкое эхо из мира, который навсегда исчез.

Я отчаянно пытаюсь забыть. Ищу способы отключиться от реальности: алкоголь, найденный в заброшенных магазинах, самодельные наркотики, которые иногда удаётся выменять. Но это лишь временное облегчение. Воспоминания преследуют меня, словно неупокоенные призраки. Они окружают меня, шепчут о потерянном счастье, дразнят надеждой, которой никогда не суждено сбыться.

Не знаю, сколько ещё протяну. Одиночество медленно пожирает меня заживо. Превращаюсь в тень, безвольно блуждающую по радиоактивным руинам Нового Мира.

Самый страшный кошмар – это не мучительная смерть от радиации или когтей мутанта. Это медленная, агонизирующая жизнь в тотальном одиночестве. В вечном, беспросветном, невыносимом одиночестве.

Иногда я думаю о том, чтобы просто всё закончить. Взять пистолет, найденный в одном из домов, и выпустить себе мозги. Но что-то останавливает. Может быть, слабая искра надежды, которая ещё тлеет в глубине души. Может быть, животный страх перед неизвестностью. Может быть, просто банальная лень.

Так и живу. Продолжаю искать. Продолжаю цепляться. Продолжаю бороться. Хотя прекрасно понимаю, что в конечном итоге меня ждёт только одно.

Вечная тишина.

И полное, абсолютное, сокрушительное одиночество. Поглощающее всё и вся. Навсегда.