История опубликована как продолжение рассказа "Лесник и зверь" ранее опубликованного наєтом сайте

(Записи ведутся главным героем Владом много лет спустя после описанных ранее событий.)

4.XI.2010

Семнадцать лет… Страшно вспомнить, сколько раз я пытался стереть из памяти тот кошмар – лес, залитый лунным светом, следы невообразимого Зверя, его лающий смех. Но чем сильнее я убеждал себя, что всё это померещилось в зимней глуши, тем чаще кошмары возвращались.

Мне снилось одно и то же: я снова в старой избушке, а за окном – заиндевевшая морда, прижатая к стеклу. Мёртвый Пёс. И вдруг стекло трещит, скрипит, а тварь ломится внутрь, смеясь, будто издевается. Я просыпаюсь, задыхаясь, и до утра не могу сомкнуть глаз.

Наконец, я решился. Раз узел не развязать, его надо разрубить. Если Мёртвый Пёс до сих пор где-то существует, значит, я должен вернуться в тайгу и покончить с этим.

Через знакомых в Якутске я узнал, что в соседнем районе, неподалёку от моего прежнего участка, давно ищут человека на должность лесника: опять никого не могут уговорить на долгую зимовку в одиночку. И я подал заявку, прекрасно осознавая, что подписываю себе приговор к новым кошмарам.

10.XI.2010

Меня доставили на вертолёте к небольшой избушке – по виду более новой, чем та, сгоревшая много лет назад. Оставили немного провизии и обещали выходить на связь раз в четыре дня. Я вошёл внутрь и первым делом ощутил знакомый запах сырого дерева и печной копоти. Ничего не изменилось – даже спустя семнадцать лет я снова чувствовал себя, будто вернулся в безмолвное царство леса.

Убранство простое: топчан, печка, пара стульев, шкаф с ветхой дверцей. Несколько книг о животном мире Якутии и чья-то старая тетрадь со схемами зимних маршрутов. На столе – колченогая лампа и пачка потрескавшихся свечей.

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, за стенами завывает ветер, и мне чудится: вот-вот послышится тот самый перестук по дереву или издевательское урчание. А может, всё тихо? Ведь здесь, в итоге, никто не сказал мне про аномалии. И всё же я знаю, что Зверь не умер в том пожаре…

15.XI.2010

Прошла почти неделя. Я вёл быт, старался быть сосредоточенным и избегал пустых размышлений. Дрова наколоты, печка работает, воду беру в проруби. Иногда ради интереса ухожу в обход по лыжне. Вроде всё спокойно: лисицы прокрадываются ночами, слышно волчий вой у реки, следов медведя-шатуна нет.

Но ночи по-прежнему кошмарны. Каждый раз, засыпая, я жду, что вот-вот увижу зелёные глаза в окне. И каждое утро просыпаюсь разбитым и злым.

Я начал искать единомышленников – хоть кого-то, кто поможет мне в обследовании дальних участков. Но лесники, с которыми я выхожу на связь по рации, лишь смеются: «Парень, у тебя там глушь, кто туда поедет? Разве что безумец». И я понимаю: сам-то я, похоже, и есть безумец.

19.XI.2010

Случай, или судьба, всё же послали мне подмогу. Вечером, когда я уже собирался отдыхать, сквозь завывания ветра услышал гул снегохода. На крыльце раздались голоса.

– Эй! Здешний лесник дома?

Я открыл дверь и увидел четверых: двое мужчин лет тридцати-сорока и двое якутов – брат и сестра, по виду местные, бывалые. Они назвались путешественниками: Сергей Логинов, Михаил и Мансуровы (Артём и Алина). Сказали, что сбились с пути, искали ночлег и случайно вышли на мой огонёк.

Я впустил их, дал чаю и место у печки. Разговор зашёл о лесе, о странных рассказах местных жителей про загадочные исчезновения. Я понял: это шанс. Если удастся их убедить – может, вместе найдём ответы.

Но сразу рассказывать о Мёртвом Псе не стал, лишь упомянул: «Говорят, тут водится нечто крупное и опасное». Михаил – биолог – оживился, Логинов отмахнулся: «Медведь-шатун, наверное». А Алина, нахмурившись, промолчала.

23.XI.2010

Несколько дней мы жили вместе. Мои новые знакомые решили передохнуть в избе, пока метели не утихнут, да и провиант восстановить. Днём мы ходили на короткие вылазки по округе, искали дичь. Вставали рано и осматривали близ лежащую  территорию. Логинов оказался бывшим военным, крепким и серьёзным; Михаил – любопытным исследователем, мечтал снять «документалку про природу»; Алина и Артём Мансуровы явно хорошо знали местность, но о тайге говорили неохотно – разве что упоминали старые якутские предания. Я упоминал о «странных следах», якобы замеченных мной, но все отмахивались, мол, волки это. Лишь Алина как-то сказала: «Мой дед рассказывал, что иногда в лесах появляются злые духи… Но сейчас, наверное, всё это сказки».

  Мы говорили о чём угодно – о культуре, охоте, жизни в городе, только не о тех безумных страхах, что сидели у меня внутри.

Меня удивляло, как быстро мы стали небольшой командой. Я почти чувствовал себя в безопасности – ведь рядом теперь были люди. И всё-таки вечерами, когда огонь в печи угасал, я ловил себя на том, что жду: не послышится ли снаружи зловещий перестук или низкое мычание.

Пару раз я брал ружьё, уходил в обход сам и замечал странные следы, но коллеги уверяли, что это волк или рысь. Мне казалось, они уклоняются от разговоров, замечая мою нервозность. Вдобавок я знал: если выложу им правду об ужасном духе, которого видел сам, они решат, что я чокнутый.

1.XII.2010

Наконец, собралась страшная непогода. С утра подул резкий ветер, зарядил снег. Изба трещала, снегоходы снаружи заметало. Местами порывы были такие, что, казалось, выдуют нас вместе с печью. Вышел на улицу – чуть не сдуло в овраг.

Два дня мы провели в запертом доме, почти безвылазно. Сидели у печи, рассказывали байки, кто-то даже играл в карты на коробке из-под патронов. Я начинал думать, что, может, Зверь и вовсе не придёт. Но чувствовал, что буря – лишь прелюдия к чему-то большему.

На третий день непогода чуть отпустила. Логинов предложил: «Надо двигаться дальше, нельзя торчать здесь всю зиму». Михаил поддержал – у него были планы обследовать горные районы. А Артём и Алина сказали, что им тоже нужно возвращаться в своё село, пока не отрезало окончательно.

Я понял: это мой единственный шанс не остаться одному и проверить дальние склоны, где, по моим догадкам, может скрываться логово Зверя. Уговорил их взять меня с собой.

5.XII.2010

Дорога была мучительна. Снегопады шли один за другим. Пару раз мы теряли друг друга из виду, но вскоре снова сходились у костра. Лес становился всё более угрюмым: высокие тёмные сосны, почти не пропускающие света, огромное количество сугробов в низинах.

Я всё время ждал чего-то: внезапной атаки, незнакомых следов. Но видел лишь волчьи тропы, разрытые норы лис. Логинов хмурился: «Зря мы попёрлись сюда, выбьемся из сил». Михаил же внимательно осматривал окрестности, иногда что-то занося в блокнот о местной фауне.

Алина и Артём держались сзади, переглядываясь. Я замечал в их взглядах тревогу – будто они чувствовали, что мы сами идём на поводу у какого-то дурного предчувствия.

7.XII.2010

Вечером разразилась ужасная буря – куда сильнее прежних. Мы были на склоне горы, когда снег повалил так, что видимость упала почти до нуля. Снегоходы застревали в сугробах, карнизы трещали.

Крики, шум ветра – в этом хаосе я потерял из виду всех, кроме Алины. Не знаю, как так получилось, но Логинов, Михаил и Артём исчезли в снежной круговерти. Мы с Алиной тщетно пытались их отыскать, несколько раз выстрелили в воздух. Но ветер тащил нас в разные стороны.

На исходе сил мы набрели на подобие горной террасы, где можно было спрятать снегоход от бурана. Но потом всё сильнее налегла метель, и мы уже не видели ни света фонарей, ни собственных следов позади.

– Нам нужно найти укрытие! – крикнула Алина, когда ветер почти рвал ей капюшон с головы. Я судорожно кивнул.

8.XII.2010

Утром (или, точнее, в то время, когда серый полусвет хоть как-то проник сквозь облака) мы увидели чёрную расщелину в скале чуть ниже по склону. Другого пути не оставалось: оставаться снаружи означало замёрзнуть.

Я первым проверил, можно ли спуститься. Уровень снега у расщелины был ниже, а под ногами попадались скользкие камни. Алина шла за мной, отчаянно стараясь не оступиться.

Кое-как мы добрались до входа в пещеру: мрачный, сырой разлом в горе. И тут сзади послышался грохот – снег и камни, сорвавшись с верхнего уступа, мощной волной придавили выход. Мы бросились назад, но уже поздно: завал оказался слишком тяжёлым.

– Нет! – вскрикнула Алина, пытаясь разгребать камни. Ничего не получалось – нужно было инструменты, лопаты, а у нас лишь ножи да ружья.

Так мы оказались отрезаны. Выхода не было. Оставалось только одно – идти всё глубже в пещеру, надеясь найти другой проход.

Пещера оказалась глубже, чем мы думали. Широкая трещина вела куда-то вниз, а у входа валялся обломок ржавой кирки – видимо, когда-то здесь пытались добывать что-то, может, камень или уголь.

Мы вошли внутрь. И почти сразу сзади раздался гул: новая порция снежной массы, сошедшая с горы, завалила вход. Мы бросились обратно, но было уже поздно – проход завалило, слой льда и камней запер нас в кромешной темноте.

– Господи… – пробормотала Алина, вцепившись мне в руку. – Мы в ловушке.

Я пытался разобрать завал, но бесполезно – слишком много льда и камней. Пробить без инструмента невозможно. Оставалось идти в глубину и искать выход.

9.XII.2010

Мы провели в пещере первую жуткую ночь. Фонари освещали коридор, уходящий вниз, стены влажно поблёскивали, с потолка капала ледяная вода. Спать не могли – ощущали, будто под землёй кто-то есть.

Наутро пошли вперёд. Начала давать знать о себе усталость – еды оставалось немного (большую часть вёз Артём, который исчез), а воды мы набирали из сталактитных капель.

В одном месте коридор расширился, образуя нечто вроде грота. В луче фонаря я увидел жуткое зрелище: груду костей – причём многие из них явно принадлежали оленям и волкам, но попадались и такие, которые имели зловещие человеческие очертания. Некоторые скелеты были обглоданы, на черепах оставались следы клыков. У меня подкосились ноги.

– Это… здесь… – прошептала Алина, закрывая рот рукой.

Мы зашли слишком далеко. Шестое чувство шептало, что это логово… или одно из логовищ того самого духа, который преследовал меня все годы.

10.XII.2010

Всюду царил полумрак, стены тянулись в бесконечность. Мы метались из одного ответвления в другое, и порой слышали далёкий стук, похожий на барабанную дробь. Или это просто вода капала, но в сознании она обретала зловещий ритм.

Пару раз нам казалось, что кто-то прошмыгнул за поворотом. Я вскидывал ружьё, но видел лишь тень, исчезавшую в глубине. Алина дышала тяжело, время от времени прижималась ко мне плечом, чтобы не потерять равновесие.

Нас начала одолевать жуткая слабость. Не хватало пищи, а постоянное напряжение выматывало ещё сильнее. Я чувствовал, как мой разум начинает сдавать – всё чаще мерещился тот хохот, та костлявая морда.

И вот, сквозь полусонную тоску, мы вышли к огромному подземному залу, свод которого терялся во тьме. На стенах мерцал слой льда, отражая свет наших фонарей серыми бликами.

– Если не найдём выход… – прошептала Алина, – то погибнем здесь.

Я хотел ответить что-то ободряющее, но из мрака донёсся низкий, протяжный вой – как будто чей-то тяжёлый вздох, переходящий в надрывный хохот. У меня сердце сжалось.

Мы оба поняли: мы здесь не одни.

10.XII.2010, ближе к полуночи

Шаг за шагом мы углублялись в зал, освещая фонарями скользкий каменный пол. И вдруг увидели огрызок старого фонаря, валяющийся в луже талой воды. А рядом – сумку с каким-то продрогшим одеялом.

– Человек был тут… – тихо сказал я. – Может, это один из наших?

И в этот же миг слева, из бокового прохода, показалось нечто. Высокая чёрная тень, белёсая морда без ушей, злобные зелёные глаза. Сердце у меня оборвалось: Мёртвый Пёс.

Тварь, оскалившись, склонила голову набок, будто любопытствуя. Потом раздался тот самый лающий смешок. Я прижал Алину к себе и вскинул ружьё. Выстрел взорвал тишину, гул пошёл эхом.

Мёртвый Пёс отскочил в бок, скрылся в темноте. Но тут же оттуда вышли ещё двое, похожие на него существа – чуть меньше, но такие же омерзительные, с уродливыми лапами. Выглядело так, будто они не просто звери, а какие-то древние потусторонние духи, материализовавшиеся в наши кошмары.

Алина вскрикнула, пытаясь бежать вправо. Я выстрелил снова, стараясь отогнать их. Пули, кажется, причиняли им боль – слышались рычания и визги, но не смертельную.

– Беги! – закричал я, кивая на узкую трещину в стене грота. – Я задержу их!

Алина нерешительно смотрела на меня, глаза полны ужаса. Я понял, что она не может оставить меня, но и стоять на месте означало погибнуть обоим.

Она кинулась в проход, а я развернулся навстречу главному Зверю. Тот скалился, распахивая узкую пасть, напоминая скорее костлявый череп с остатками чёрной шерсти.

Нас окружил тусклый свет фонаря, и под этим светом я видел, как тварь покачивает головой, издавая издевательское «гы-гы-гы». Я навёл прицел и нажал на курок. Пусто. Патроны закончились.

Тогда я выхватил нож – жалкую попытку защититься. Тварь прыгнула. Я отпрянул, поскользнулся. Камень ударил меня в затылок. В глазах потемнело.

В последний миг перед тем, как сознание померкло, я различил шум: кажется, Алина кричала моё имя. А потом меня накрыло волной мрака и жуткого хохота.

В конце тетради обнаружена приписка на отдельном листе.)

Я не знаю, кто найдёт эти записи. Если найдёте – знайте: это место проклято. Пещера, которую мы нашли, – логово Тьмы. Эти существа, которых я принял сначала за Мёртвого Пса, на деле лишь тени чего-то большего и страшного.

Алина, Логинов, Михаил, Артём – они пропали. И я, похоже, не выберусь. Слышите? Шорохи и стуки в темноте становятся всё громче. Запах гари. Звери. Или духи. Здесь они – не одни. Они никогда не бывают одни.

Я хотел покончить с этим. Хотел спасти других, кто сюда придёт. Но вместо этого сам попал в ловушку. Спасения нет.

Если кто прочтёт эти строки – молитесь, чтобы вам хватило ума держаться подальше от этой тайги. Ибо то, что я называл Мёртвым Псом, – лишь вестник. А настоящая Тьма пробудилась.

Слышу хохот. Он близко. Всё ближе.

Слышите?

(Чернила размазаны, последняя фраза неразборчива.)