Я ехал воскресным пасмурным днём по влажному от мороси асфальту, поглощённый своими мыслями. Дорога была практически пуста. За окнами машины мелькал унылый осенний пейзаж: по обеим сторонам дороги тянулись потерявшие листву деревья, колыхались порывистым ветром пожухлые травы, там, где они не были скошены дорожными службами, беспросветно серело небо, не обещающее даже кусочка солнца. Так себе погода для поездок, но у меня были неотложные дела. Передо мной стояли две цели поездки в деревню. Самое главное — посетить деда с бабкой, к которым я раз в пару месяцев заезжал осведомиться о делах и помочь по мелочи. Второе дело было необязательным, но приятным. Мой друг, Васька, искусный резчик по дереву, обещал мне шикарный сувенир — статуэтку орла, покрытую лаком, исполненную вполовину натуральной величины. Он с малых лет увлекался этим хобби и его работы объездили конкурсы и прочие мероприятия не только в нашей области, но и в соседних. Васька ещё весной обещал мне вырезать птицу, но всё у него руки не доходили, а вот позавчера написал в сообщении: «Готово. Заскочи, когда у своих будешь, а то чужие люди заберут». Как знал, что поеду.
С чего бы это чужим людям забирать обещанный мне сувенир, я так и не понял, но коротко ответил Ваське в сообщении, что заскочу, как раз в деревню еду. К нему я собирался заскочить после вкусных бабулиных пирожков и перекура с дедом. Васькин дом был в трёхстах метрах от дома маминых родителей, так что можно было оттуда и пешком прогуляться, ноги размять. Позёвывая и периодически щёлкая кнопкой каналов автомагнитолы, я проехал уже половину пути от трассы до деревни, когда, к своему удивлению, увидел на обочине знакомые грязно-белые жигули своего друга. Сам он стоял, облокотившись на капот, и, завидев мою приближающуюся «Гранту», замахал руками, останавливая меня.
«Вот это встреча. Надо же», — подумал я, плавно тормозя у обочины рядом с Васькиным раритетом. Его «копейке» больше сорока лет, по наследству от отца досталась. Он вполне мог бы купить новую машину, поскольку деньги за его работы платили неплохие, но как он говорил — прикипел душой и не хочет другую.
— Здорова, братан, — я выбрался наружу и поспешил поздороваться с другом. Покинув тёплую машину в лёгкой ветровке, я моментально ощутил, как холодно и зябко, и поспешил застегнуть под горло металлическую змейку. Рукопожатие друга тоже было прохладным: немудрено, в такую-то погоду, поди торчит тут давно.
— Поломался, что ли? Пойдёшь погреться у меня в машине? — спросил я его, готовый помочь с ремонтом или на худой конец оттянуть его на тросе домой, где у Васькиного отца была целая автомастерская в гараже.
— Не, не надо. По мелочи поломка была, всё уже сделал, сейчас дальше поеду, — уставшим голосом ответил он. — Нужно в город мотнуться, по асфальту. Через Берендеевское болото по грунтовке ближе было бы к трассе, но я же не дурак теперь. К чёрту экономию. А ты после обеда ко мне домой заскочи, батя тебе отдаст орла. Сам знаешь, что я не люблю хвалить свою работу, но, по-моему, отлично вышло.
— Ага, спасибо Васёк, с меня пузырь коньяка, как и обещал, — поторопился сказать я, топчась на месте.
— Бате отдашь. Да иди уже, не мерзни. И я поеду, меня ждут, — товарищ тоже не хотел задерживаться под холодной противной моросью.
Я сел в машину, добавил тепла и, обогнув «жигули» друга, поехал в сторону деревни. Едва я отъехал, как висящая в воздухе морось стала такой густой, что в один миг поглотила оставшуюся позади машину Васьки. Довольный встречей со старым товарищем, я придавил педаль газа, стремясь оказаться поскорее в тепле. Через двадцать минут, немного покрутившись по деревне, я уже парковал своё авто у красиво расписанного узорами знакомого забора.
— Ой, Вовочка, внучек приехал! — дверь ворот открылась, и навстречу мне едва не опрометью бросилась бабушка в своем неизменном розовом платке. — Ну заходи скорее, не мокни. Вишь какая погода никудышняя, ни тепла, ни морозов. Бестолковая, как дед говорит.
Вскоре я сидел за большим обеденным столом на кухне, в компании родственников и ленивого серого кота, вальяжно разлёгшегося пузом кверху возле печки. Бабуля трещала без умолку, рассказывая все местные новости.
— Надо будет бочку от подвала к погребу перетащить, Вов. Тяжёлая она, — встрял дед в бабулин монолог, пока я прихлёбывал настоящий русский борщ. Прямо произведение искусства, надо сказать, не то что в кафешках и придорожных забегаловках продают похлёбку.
— Да без проблем, дедуль. Только к Васькиному дому сгоняю, я его на дороге встретил, он мне наконец орла вырезал. Сказал, отец отдаст. А потом вернусь, и сразу перетащим! — радостно сообщил я, вспомнив, что не раз хвалился перед ними долгожданной вещью.
Однако вытянувшиеся и вмиг посуровевшие лица бабушки и дедушки просигнализировали мне, что что-то в моей фразе не так, а позитив в голосе совсем неуместен.
— Вова, дорогой, мы тебе по телефону не говорили, но Васька-то, друг твой, утоп неделю назад в Берендеевском болоте. С женой своей разругался, психанул и поехал в город по короткой дороге. Там, если помнишь, есть участок на изгибе, меж болотин, дурной. В том месте и летом надо аккуратно и потихоньку, чтоб с накатки не съехать, а он видимо улетел, разогнавшись. Только следы шин нашли, ведущие в топь, и то — на следующий день, когда искать его кинулись. Двумя тракторами тащили, кое-как зацепив его «копейку» ненаглядную. Ну и он там, внутри был, сам понимаешь, какой. Двери заклинило, выбраться он не смог. Схоронили его четыре дня назад. Как мать евоная кричала, ужас. Отцу тоже плохо стало, а жёнка и слова не сказала, как каменная. Ну, то их дело. Парня жалко, конечно. Так что ты, когда статую забирать будешь, веди себя соответственно, — закончил говорить дед, пока я застыл с наполовину поднесенной ко рту ложкой.
— Вы что, прикалываетесь? — наконец не выдержал я, демонстрируя СМС от Васьки трёхдневной давности у себя в телефоне. — Я его как вас видел, руку ему жал. По плечу похлопал. Машина его была у обочины. Что я, по-вашему, сумасшедший?
— Не один ты его видел, — тихонько сказала бабушка, устало поправив выбившуюся из-под платка седую прядь. — Мишке Голицыну он вот так, как тебе, долг отдал; Аньку Парафьину, что про его жену сплетни несла, до обморока довел, в окно вечером постучавшись. Неймётся ему, несчастному. Тяжкую смерть принял, жуткую, а мне ещё моя прабабка говорила, что много зависит от мыслей и слов, которые возникают у погибающего в последний час.
— Так, стоп. Если видели его, то почему никто никак не реагировал? — я окончательно потерял аппетит. В голове сумбурно метались мысли и образы, рисуя мне недавнюю встречу с Васькой. Он выглядел живее всех живых, взгляд обычный, шустрый и проницательный, но рука была холодной. Однако и не май-месяц на дворе.
— А чего тут предпримешь? — спросила бабушка, наливая мне травяной чай. — Участковому сообщили, тот открестился. К батюшке, в райцентр съездили, проблему описали…
— И что?
— А ничего, сказал — после девятого дня уйдёт, на крайний случай — после сорокового, — поставил точку в нашем разговоре дед.
Я всё-таки выпил чай, встал из-за стола и сообщил, что сразу съезжу к Васькиным родителям. Как бы то ни было, но орла надо забрать и насчёт подарочной бутылки выполнить указание… мертвеца. С тяжелым сердцем я набросил куртку, вышел к машине и вцепился в руль, тупо уставившись перед собой. В моем сознании это просто не укладывалось. Я всегда смеялся над сверхъестественными вещами, считая их в лучшем случае плодом воображения, а в худшем — просто способом развести людей, особенно пожилых, на деньги. И теперь самолично соприкоснулся с тем, что вышло за рамки обыденного.
Пока я ехал к дому друга, я всё ещё надеялся, что это какой-то нелепый розыгрыш, пусть и мои дед с бабкой никогда не отличались артистизмом и шутками, да ещё такими. Но скорбное лицо матери Васьки в трагичном обрамлении традиционного в таких случаях чёрного платка и осунувшийся и резко постаревший отец, передавший мне великолепно исполненную деревянную фигуру, не оставили мне никаких сомнений. Пролепетав слова соболезнования и передав обещанную бутылку коньяка, я поспешил поскорее уйти из дома, где жил Васька. Про историю со встречей на дороге я им рассказать так и не решился, боялся, что им плохо станет от таких описанных событий. Погостив в деревне выходной, кое-что сделав по хозяйству вместе с дедом и вдоволь наобщавшись с бабушкой, я в понедельник вернулся в город. Со слов моих родственников, Васька больше не появлялся.
Вот какая история, может, и не страшная, как прочие байки такого плана, произошла со мной. Однако разница в том, что она действительно была. Хоть ничего страшного от встречи с покойником не случилось, но вы попробуйте представить себя в такой ситуации. Мне жутковато вспоминать про это.
А вам было бы страшно?
