Сначала я не заметил, что не так в этом слове. Потом заметил, но решил — глупая ошибка. Потом обратил внимание, что названия гостиницы нет, а слово это написано с большой буквы, и, видимо, это и есть название. 

Вы молоды и легки на подъем? Вы не сторонник дорогого комфорта и пафоса, предпочитаете низкие цены и душевную атмосферу? Мы ждем Вас в нашей уютной Костинице! 
В честь открытия всем клиентам до конца зимы скидка пятьдесят процентов! 

Я искал в яндексе хостел — только на пару дней, покататься на лыжах. Какая Европа, когда в соседнем краевом центре есть отличные трассы любого уровня сложности практически в черте города? Мой уровень — красные трассы, так, к слову. Экипировка у меня осталась с прошлого года, когда отец еще с радостью спонсировал все мои увлечения, а в этом году я с родителями был слегка в ссоре, и средства пришлось выкраивать самому. Я потратился на мази для лыж, и поэтому меня ждали плацкарт, доширак и хостел. 

Экономия была мне в новинку, и хотелось испить новый опыт до дна, так что фотографии на сайтах я рассматривал внимательно. Чем дольше рассматривал, тем сильнее убеждался, что существенной разницы между хостелами нет. И тут это название нелепое. 

Весь сайт был — одна страница, здесь же и контакты, и карта, и три фотографии: холл со стойкой администратора и этажеркой, набитой настольными играми, туалет с явно новой, хотя и не вычурной сантехникой, спальня с двухэтажными кроватями. Кровати указывали на хостел, и я решил позвонить. Заинтересовала меня не только скидка в полцены, но и звонкоголосая барышня, взявшая трубку. 

— Ой! — сказала она, — Здравствуйте! 

— Привет. У вас там и вправду «Костиница»? — я постарался выделить это «К», — все из костей, как в той церкви, в Чехии? 

Сказав это, я тут же усомнился, что церковь с костями действительно в Чехии, а вдруг в какой другой стране, и я уже выставил себя идиотом? Но барышня смущенно засмеялась и, видимо, вспомнив свою роль, начала тарабанить: 

— Добрый день! Мы открылись осенью, и поэтому до конца зимы скидка на все услуги 50 процентов! У нас есть номера на двоих, на четверых и на восемь человек! «Костиница» располагается в уютном жилом районе, рядом автобусная остановка! Хорошая звукоизоляция, можно слушать музыку ночью! А в Чехии разве не Костница?.. — последнюю фразу тян пролепетала совершенно другим тоном, я не смог не умилиться. 

Дальше я выяснил, что Костиница-таки хостел, а не гостиница, что скелет у них действительно есть, на кухне, что тян немножко скучно, потому что сейчас мало постояльцев, завтра вот съезжают, и никого, что работает их там четверо, еще две девушки и парень, что от хостела можно пройти два квартала — и будет автобус без пересадок до горнолыжного комплекса, что есть утюги, микроволновка, холодильник и чайники, и бесплатные кофе, заварка и сахар, а за 100 рублей — самодельные блинчики с покупным вареньем. 

Электронного бронирования и системы предоплаты пока не было, но Вероника поклялась, что кровать в двухместном номере уже моя — приезжай, плати, спи, ешь блинчики. Цена кровати — триста рублей за ночь и кость. 

Что? 

Кость. 

— Это хозяин придумал, — извиняющимся тоном пояснила Вероника. — С каждого постояльца — кость, ну это у меня тут программка на компьютере, кликните мышкой, и все... 

Хостел, понятно, был средний, но мне хотелось на эту девочку посмотреть. От вокзала добирался с пересадкой, с лыжами-то и баулом, погода была — тепло и слякоть, я волновался за покатушки, хотя на сайте фан-парка и заверяли, что автоматическая система снегообразования осечек не дает. В общем, настроение было так себе. Табличка на подъезде жилого дома была ожидаемо черной, слово «Костиница» была набрано ожидаемо псевдоготическим шрифтом. И еще косточки стилизованные по краям, ужас. 

Подъезд был как подъезд, обычный жилой дом, на каждом этаже от лифта в обе стороны шел коридорчик, в который выходили двери квартир, по две с каждой стороны. На третьем этаже (в лифт я не влез, шел так) один коридорчик был отгорожен железной дверью с такой же табличкой «Костиница», что и внизу. Дверь была открыта, и с порога мне улыбалось милейшее создание — крохотная, метра полтора, не больше, глазастая девушка с каштановыми хвостиками, как оказалось — Вероника.

Сразу же выяснилось, что ее манера смущаться и лепетать распространяется не только на телефонные разговоры. Покраснев, попросила меня разуться на коврике, предложила тапочки. Пока я пристраивал к стене свои вещи, сбегала включить чайник, показала мне туалет, потом устроилась на высоком барном табурете за своей стойкой и с видимым удовольствием принялась играть в серьезного администратора. Едва не высунув язычок от усердия, внесла мои данные в анкету, приняла деньги, выбила чек на крохотном кассовом аппарате и выдала кучу сертификатов на скидки в разные заведения города. Я пока оглядывался в холле. Хозяин хостела, очевидно, собирался сделать его тематическим, но пока все это казалось мишурой, случайно наброшенной на стены и расставленной по углам: дешевые магнитики в виде скелетов на сейфе, куда Вероника спрятала деньги, фотографии черепов, распечатанные на принтере, в простых черных рамочках... Да и скелет в кухне, видимый из холла, явно раньше украшал кабинет биологии в какой-то школе. Убрать все это вместе со стойкой — и будет обычная квартира, из которой вынесли часть мебели, и занесли другую, слегка неуместную, как эта этажерка. Но, в принципе, ничего. Хорошие кресла в холле, тяжелые темные шторы, настоящие деревянные двери, не фанера. Нормально для двух ночевок. 

— А теперь выбирайте кость! — я уже забыл об этой ее «программке». Сразу почувствовал себя неуютно — неловко от того, что она продолжала поддерживать этот дурацкий имидж хостела. Чересчур много их уже было вокруг, этих костей. 

На мониторе, который Вероника развернула ко мне, на белом фоне изображен был скелет человека, очень подробный, справа сверху был таймер, отсчитывающий секунды, под ним кнопка «Выбрать кость», ниже — пустое окошко. 

— Я уже запустила таймер, кликайте на кнопку, а то время выйдет, и выберется, какая попадется! — Вероника аж подпрыгивала от азарта. Я не видел никакой разницы между случайным выбором при нажатии на кнопку и случайным выбором по окончании таймера, просто хотелось скорее закончить эту надоевшую игру. 

«Выбрать кость» 

В окошке в правом нижнем углу экрана появилась надпись: «Os femoris, бедренная кость — крупнейшая из трубчатых костей...» — и дальше шли строчки текста. На скелете одна из бедренных костей подсветилась синим цветом. Понятно, какое-то пособие по анатомии для студентов-медиков. 

— О-о-о! — уважительно протянула администратор-тян, — Крупнейшая! А у прошлого постояльца вышла os occipitale! — тут же похвасталась она чем-то непонятным, и мгновенно покраснела, словно боялась, что я сейчас умру от зависти к прошлому постояльцу. Пора было все это заканчивать. 

— Вероника, вы мне номер покажите, ладно? Я вымотался как собака, — усталость и правда наваливалась рекордными темпами. 

— Блинчиков не хотите? — она, кажется, искренне расстроилась. 

— А давайте на завтрак блинчики? Можно? 

Оказалось, можно, и я потащил свои вещи за ней по коридору. Тащить, собственно, и не пришлось — Вероника открыла первую же дверь, за которой обнаружилась комнатка с окном, двумя застеленными полуторными кроватями, тумбочками, столами, плакатами на стенах, еще чем-то... удивительно жилого вида была комната, но я уже не мог рассматривать обстановку, в сон меня волокло неудержимо. Вероника пожелала мне доброй ночи и прикрыла за собой дверь. Я бросил баул и куртку на одну из кроватей, сам упал на другую — как был, в джинсах — и мгновенно отрубился. 

*** 

Мне показалось, я проснулся от того, что у меня начало сводить ногу. Еще не свело, но вот-вот. Какое-то напряжение. В общем, что-то не так было с ногой. Я отметил, что в окне светло, а значит, уже совсем не раннее утро, и потянулся к ноге, чтобы размять руками мышцы. Вот тут-то все и случилось. 

Я все равно не смогу описать, какая это была боль. Это была волна огня и огромной тяжести, навалившаяся на меня, прокатившаяся по всему телу. Из легких выбило воздух, и я подавился языком, пытаясь заорать. Я дернулся, и меня прошило снова. Вот точное слово — я будто лежал под лапкой швейной машинки, и огромная игла прошивала меня снизу вверх и обратно. Я замер и заскулил, прикусив руку. Я не мог сесть или встать, это понятно, я не мог даже сползти с кровати. Телефон мой остался в кармане куртки, вне досягаемости. Какое-то время я потратил на крики о помощи. Бестолку. На тумбочке возле кровати стояла ваза с сухими цветами, я дотянулся до нее и швырнул в окно, получив еще один приступ боли. Ваза разбилась, окно — нет. Боль и страх подхлестнули меня, я схватил за ручку верхний выдвижной ящик тумбочки, одним движением вырвал его, швырнул в окно и заорал. Наружу посыпались осколки, а меня словно подцепило рыболовным крючком и дернуло в какой-то кипяток, где крутило в беспамятстве, казалось, вечность. 

*** 

Ящик упал под ноги кому-то из жильцов, и люди ломанулись в квартиру с разбитым окном. Входная дверь была заботливо распахнута настежь. Там они нашли меня и вызвали мне скорую. При осмотре врач не нашел никаких повреждений, но и привести меня в чувство не смог, и те же люди, что вызвали мне помощь, погрузили меня на носилки и спустили в машину. 

Только в больнице, разрезая на мне джинсы, санитар обратил внимание, что правая нога заметно холоднее левой. А врач, едва ощупав мое бедро, отправил меня на рентген, а оттуда — на операционный стол. 

Я представляю себе бригаду врачей (а там собрался почти весь персонал), которые, разрезав неповрежденную кожу, увидели воочию то, что показал рентген — у меня не было кости. Под целыми джинсами, под нетронутой кожей, кость — os femoris — была извлечена из суставных сумок и отделена от сухожилий мышц, после чего просто исчезла. Сократившиеся мышцы пережали сосуды и нервы, что и окунуло меня в этот болезненный ад и заставило ногу похолодеть. 

Мне говорили, что в операционной почти минуту стояла полная тишина, пока кто-то не заорал «Фотоаппарат!!!» Меня фотографировали, снимали на видео, резали дальше и снова снимали целых четыре часа. За это время успели приехать и врачи из других больниц, и полицейские, которым главврач пытался втолковать, что в происшествии невозможного. Потом меня чуть не зашили. От растерянности. Потому что — что делать? По сосудам идет кровь, от колена и ниже конечность, как бы, цела... Судьбу ноги моей решало множество человек. Проснулся я уже без нее. 

Первые дни мне было так страшно, так жутко от всей этой истории, что я даже думать не мог о своей ноге, и хорошо, что я ее такую, безкостную, не видел. Потом пришла в голову мысль спросить — а куда дели-то мою ногу? Но от этой мысли стало так тошно, что любопытство сдохло на корню. Приехали мои родители — отец, который пару месяцев назад назвал меня слюнтяем, плакал в коридоре за стеклянной дверью и держал меня за руки во время расспросов. Сначала меня расспрашивали люди в форме, потом — люди в гражданском, которые, в отличие от полицейских, не обращали внимания на больничный режим. Отец пытал их о том, как идет следствие, и по крохам полученной информации складывалось впечатление, что они в тупике. Мы все в тупике. 

Не было такого хостела. По данному адресу располагалась жилая квартира, состоящая из двух объединенных соседних квартир, чьи хозяева, срочно вернувшиеся из турпоездки, обнаружили пропажу части мебели и разбитое окно в спальне сыновей. Никаких скелетов, сейфов и этажерок. Адрес сайта я, разумеется, не вспомнил, в истории браузера на моем ноуте никакой Костиницы не нашли. Звонок с моего мобильного шел на телефон той квартиры. Никого, похожего на Веронику, соседи не видели, равно как и табличек с псевдоготическим шрифтом. Отпечатки пальцев только мои. 

Посмотреть, что пишут обо мне в прессе, я рискнул только дома, через три недели после ампутации. Ничего не было. Квартира была выставлена на продажу. Письма от друзей сыпались десятками, я просматривал их, но не отвечал. Спать боялся, поэтому спал днем, ночью сидел в кровати (чаще лежал) с планшетом, слушал музыку и просматривал колонки новостей. Это письмо пришло часа в три утра. 

Добрый вечер! 
К сожалению, вынуждены Вас проинформировать о задолженности. Будучи гостем Костиницы и оплатив одноместное размещение в двухместном номере, Вы использовали вторую кровать, положив на нее грязные вещи. 
Стоимость использования второй кровати — одна кость. 
Кроме того, Вы разбили вазу и окно. 
Стоимость вазы — одна кость. 
Стоимость окна — одна кость. 
Пожалуйста, трижды нажмите кнопку «Выбрать кость», чтобы определить способ оплаты. По истечении 30 секунд способ оплаты будет определен автоматически. 

Несколько секунд я пытался вытолкнуть хоть один звук сквозь судорожно сжавшееся горло, но вышел только сип. Ну же! Схватил кружку с чаем и швырнул ее в стену — в соседней комнате должна была бдеть ночная сиделка, еще через коридор и две стены — спальня родителей. Швырнул в стену мобильный. Мне показалось, я услышал топот, но в ушах клокотал шум, заслоняя все звуки. В руках оставался только планшет, и я швырнул его, в последнюю секунду увидев, как на подробном изображении скелета под текстом в нескольких местах что-то подсветилось синим. 

Я, наконец, смог вдохнуть и заорал, но сон навалился на меня безумной тяжестью, голова сама ткнулась в подушку, и я так и не успел понять, бежал ли кто-то ко мне на помощь, и мог ли кто-то мне помочь.