Капитан Георге Попеску услышал о вампире в свой первый день пребывания в Одессе. Денщик Ионел, ходивший на Привоз, принес оттуда, помимо курицы и вермишели, слухи о таинственном ночном убийце, похищавшем людей прямо с улиц. Их совершенно обескровленные трупы находили потом рядом с катакомбами, а случалось, не находили вовсе. За последний месяц пропали около двух дюжин человек — и румын, и немцев, и местных полицаев. Сколько пропало гражданских одесситов, никто не считал, но, говорят, тоже изрядно.

Болтовне Ионела капитан не поверил. В комендатуре его предупредили, что не следует без крайней необходимости ходить по ночной Одессе, но причину назвали прозаическую — партизаны. Разубеждать денщика не стал — пускай лучше вечерами сидит дома, следит за порядком, а не шастает в поисках местных красоток.

На следующий день, получив новое назначение, Попеску уже не знал, смеяться ему или плакать: капитану предложили службу в сигуранце, в спецотряде по расследованию загадочной гибели военнослужащих. Сигуранца, румынская спецслужба, родственная немецкому гестапо, среди офицеров популярностью не пользовалась, но Попеску выбирать не приходилось. К тому же он всё равно оставался за штатом, и таким образом чести не терял. Сигуранце потребовался ученый-медиевист, и она нашла выздоравливающего после ранения пехотного капитана, до войны преподававшего историю в бухарестском лицее. Нашла и вызвала в Одессу. Впрочем, это лучше, чем возвращение на фронт.

Спустя три дня он уже не был в этом уверен. На фронте хотя бы всё ясно — вокруг свои, напротив враг. Здесь же враг был неведом, хотя само его существование сомнений не вызывало. Попеску пришлось осматривать новые жертвы — двух местных полицейских. Обоих нашли мертвыми у входа в Аид — так прозвали одну из катакомб почти в самом центре города. На вскрытии определили, что причиной смерти стала колоссальная кровопотеря — жертвы потеряли практически всю кровь. Но на месте находки следов крови не нашли, не обнаружили крови и на обмундировании, а главное, не было никаких ран на самих телах. Единственное, что обращало на себя внимание — это множественная сыпь на телах погибших, подобная той, что бывает при краснухе. Узелки розово-синюшного цвета размером с булавочную головку покрывали кожу каждого убитого полицейского. Подобную сыпь находили и у других жертв, но прибывший по настоянию Попеску врач-инфекционист затруднился с диагнозом.

Версию о партизанах пришлось пересмотреть. Если убивали они, то как? Время от времени партизаны конечно совершали вылазки, но их почерк был прост — пуля, граната, нож. К тому же при убитых оставались и деньги, и документы, и даже оружие, которое партизаны взяли бы непременно.

В сигуранце служили люди, в глубине души остававшиеся суеверными крестьянами и потому они только утвердились во мнении, что всё случившееся — дело рук вампира. А уж зубами он впивался в жертв или как-то еще кровь высасывал — не суть важно. Еще больше людей, не допущенных к расследованию, передавали леденящие душу подробности: о двух ранках на теле каждого убитого, об огромном черном нетопыре, якобы неоднократно виденном в лунные одесские ночи, о том, что катакомбы под городом имеют выход чуть ли не в каждый подвал, и потому никто не может чувствовать себя в безопасности даже дома. Серебро стремительно повысилось в цене и стало дороже золота — всякий хотел повесить на шею серебряную цепь или распятие как защиту о вампиров. Особым шиком считалось иметь обойму серебряных пуль. кому же серебро было не по средствам, наполняли фляги святой водой и жевали чеснок.

Полковник Садовяну, заместитель командира одесского управления сигуранцы, прямо спросил Попеску, насколько обоснованы слухи о вампире, и что, по мнению науки, следует предпринять в данном случае. Капитан доложил, что пока делать выводы рано. Не исключено, что в городе эпидемия неизвестной болезни, противник мог применить особое бактериологическое оружие. Другая версия — яд. Солдат могли отравить в расплодившихся в последнее время кабаках. И, наконец, возможно, орудовал маньяк.

Следует ли понимать капитана Попеску так, что он начисто отвергает существование вампира, осведомился Садовяну. Нет, он, Попеску, совершенно уверен, что вампиры существовали и возможно существуют и поныне, но вампир не есть сверхъестественное существо, а лишь определенный подвид человека, наделенный особыми свойствами. Поймать его возможно, но для этого потребуются люди и время. А пока следует ужесточить меры предосторожности.

Ужесточать меры сигуранца умела. Комендантский час начинался еще до захода солнца, а заканчивался после восхода. Передвигаться в ночное время своим разрешалось группой не менее пяти человек, при малейшей угрозе нападения следовало открывать огонь на поражение. Во всех домах, где были расквартированы солдаты союзников, следовало осмотреть подвальные помещения. Пообещали и "пряник" — за сведения о злоумышленниках, скрывавшихся в катакомбах, как и за сведения о самих катакомбах, назначили вознаграждение.

Катакомбы были головной болью сигуранцы. Никакой их схемы найти не удалось — либо ее уничтожили при отступлении русские, либо ее не существовало вовсе. Внизу, под землей, могло происходить всё, что угодно. И это порождало неуверенность.

Некоторый толк от распоряжений был — в казино "Беруинца" отыскали вход в подземелье, а в нем — десятки бочонков крепкой виноградной водки — война войной, а контрабанда контрабандой. Задержали также несколько уголовников, промышлявших на ночных улицах Одессы. Партизаны затаились. Впрочем, сигуранца не церемонилась — каждый задержанный во время комендантского часа объявлялся партизаном.

Около недели вампир выжидал. Затем нанес удар — у Аида нашли трёх румынских пехотинцев, отдыхавших в городе после выписки из госпиталя. Всё та же картина — сыпь по телу, полное обескровливание и отсутствие свежих ран.

Капитан Попеску предложил спуститься в катакомбы, Садовяну обещал подумать. Обычно решительный полковник отчего-то не был в восторге от этой идеи. Это утвердило Попеску в худших подозрениях. Капитан считал, что вампиризм — своего рода игра природы и случается от воздействия на человека, возможно ,еще во время пребывания в утробе, каких-то пока неизвестных природных факторов. И потому упоминания о вампирах встречаются в одних местностях чаще, в других редко, а в третьих такое явление вообще не известно. Так вот, по мнению капитана, вампир был не местным. Они привезли его с собой из Румынии. Днем он солдат, офицер, кто угодно, а ночью...

Через день жертвами стали двое немецких военных. Нужно было что-то срочно предпринимать, чтобы не выглядеть в глазах союзников слабодушными неумехами.

Облаву провели с размахом — около тридцати солдат спустились в Аид, а всего обследовали более двадцати входов одновременно, задействовали два батальона. Никогда еще Попеску не видел более бестолковой операции. Шли словно на прогулку — близость товарищей придала смелости даже самым малодушным. Но стоило углубиться под землю на несколько десятков шагов, как веселье исчезло. К тому же, выяснилось, что выданные электрические фонарики угасают на глазах. Факелы зажигать боялись из-за возможной встречи с рудничным газом, и потому волей неволей пришлось повернуть назад. У Попеску потерь не было, но вот в других отрядах из подземелья не вернулись несколько человек. Вряд ли виноват был вампир — в наступившей после внезапной темноты (фонари погасли у всех почти одновременно) панике кто-то начал стрельбу, ему ответили, и если бы не решительный приказ отступать, потери были бы катастрофическими.

Всё, разумеется, списали на партизан, сообщив, что в результате операции было разгромлено вражеское подполье. Но союзников подобный результат не устроил. Они решили самостоятельно совершить вылазку в Аид и полковнику Садовяну пришлось убедить союзников взять в отряд Попеску.

То, что немцы люди основательные, было ясно с первого взгляда. В свой небольшой отряд из семи человек они отрядили опытных горняков и одного спелеолога. Взяли шахтерские лампочки, по два фонаря на каждого с запасом свежих батарей, морские факелы (те, которые горят даже намоченные), крючья, веревки, маркеры стен. И оделись, как трубочисты, во все черное. На головы натянули черные вязанные шапочки, оставляющие открытыми только глаза и рот. Идти в катакомбы решили не днем, а ночью, резонно рассудив, что под землей все равно темно, но поскольку неведомый враг проявлял активность в темное время суток, то и искать его нужно тогда же.

Попеску немцы приняли. Румынский "специалист по вампирам" им не требовался, но нашивки за ранение и Железный крест, которого румыны удостаивались крайне редко, заставили смотреть на капитана с уважением. Оценив обмундирование союзников, Попеску попросил себе такое же. Удобно — а в сложных ситуациях неудобное обмундирование и плохое снаряжение часто могут стоить жизни.

Вечером провели подробный инструктаж, повторив все возможные действия в случае нападения противника, согласуя взаимодействие в критических ситуациях заранее. Попеску дали вежливо понять: его дело советовать, если спросят. Вперед не рваться, но и не отставать. Не стрелять, не будучи абсолютно уверенным, что перед ним враг.

К полуночи фургон с отрядом подъехал к Аиду. Дюжина немецких военных уже были там, наблюдая за черным провалом. Ничего необычного, доложил лейтенант, всё тихо. Сейчас вход в катакомбы едва различался в свете полумесяца, и люди, целиком одетые в черное, растворялись во тьме. Попеску шел предпоследним, цепочку замыкал сержант, до войны проработавший несколько лет на строительстве берлинского метрополитена. Фонари включили только внутри, и свет их показался особенно ярким. Первые метры, знакомые Попеску, прошли неторопливо, приноравливаясь к рельефу бывшей каменоломни.

Кошмар начался, когда они миновали развилку. Выбрав первое ответвление, отряд вступил в низкий длинный ход. И здесь им пришлось идти осторожно, поскольку всюду лежали трупы — мумифицированные тела полицейских и солдат, лишь однажды они увидели труп женщины. Попеску насчитал одиннадцать тел. Он был потрясен, но немцы шли вперед. Нервы у них были покрепче или просто привыкли.

Ход расширился, и они смогли выпрямиться. Облегчения это не принесло. Попеску ощущал гнет нависшей породы почти физически. Но вдруг впереди забрезжил свет, и они невольно устремились к нему. Сержант, что шел впереди, удержал и жестом приказал не трогаться с места. Это никак не могло быть естественным светом, кругом же ночь. Свет был голубоватым, что и поначалу обмануло Попеску, но через несколько шагов стало видно, что он слишком голубой для дневного света.

Внезапно слабость нахлынула на Попеску. Он прилагал все усилия, чтобы остаться на ногах, но не сумел и мягко упал, пистолет и фонарь выпали из рук. Остальные продержались дольше, но лишь на несколько секунд. Кто-то дал очередь из автомата, но куда и в кого стреляли, Попеску не видел. Он мог лишь только лежать неподвижно.

Несколько минут тишины сменились едва слышным шипением. Свет усилился. Вдруг раздался отчаянный стон. И опять несколько минут тишины. Вновь стон. И так семь раз. Попеску слышал стон и каждый раз понимал — это умирает человек. Но отчего? Любопытство боролось со страхом. Наконец Попеску увидел перед собой светящуюся массу, больше всего напоминавшую огромную губку. Сплошным ковром ползла она по пещере, приближаясь ближе и ближе к Попеску. Он зажмурился. Словно тысячи муравьев бежали по нему, по пути покусывая кожу, но покусывали совсем не мучительно. Было даже приятно, перестала ныть старая рана, с болью от которой он уже свыкся. Если это смерть, то смерть приятная.

Со временем укусов становилось все меньше и меньше. Когда Попеску решился открыть глаза, он увидел только свет от непогашенных фонарей. Постепенно он смог совладать с собой настолько, что встал на колено, а чуть позже поднялся во весь рост. Впереди едва шевелился немецкий сержант, остальные лежали неподвижно. Попеску бегло осмотрел тела и понял — шестеро мертвы, а сержант очень слаб. Капитан и сам еле держался и потом долго не мог понять, как ему хватило сил не только выбраться из пещеры, но и вытащить на себе сержанта. Сознание он потерял только снаружи у входа в Аид.

Очнулся Попеску через сутки. Стоявшему у койки полковнику Садовяну он дал полный отчет о произошедшем в пещере и свою оценку случившегося. По его мнению, в катакомбах обитает некое существо, возможно, дальний родственник морской губки. Существо это хищное. Парализуя неведомым образом жертву, оно высасывает из нее кровь. Существо способно передвигаться и когда голодно, прокрадывается к выходу из каменоломни, где подстерегает добычу. Трупы в самой пещере наводят на мысль, что существо способно заманивать свои жертвы внутрь.

Откуда взялось существо, он не знает. Могло прийти из моря — катакомбы сообщаются с ним. Могло прийти из глубин земли. Могло быть выведено русскими биологами в результате экспериментов. Неизвестно также, одно это существо или их много, растет ли оно, и если да, то как быстро. Он считает, что нужно запретить дальнейшее исследование катакомб до более благоприятных времен — потом, после войны, можно будет заняться катакомбами всерьез. Сейчас же лучше замуровать входы, привлекая к этому местное население и разъясняя ему всю опасность катакомб.

Рекомендации Попеску выполнили отчасти — замуровали, взорвали, только известные выходы из катакомб, представив это как борьбу с партизанами. Правда, те продолжали наносить жестокие удары оккупантам и скрывались неизвестно куда.

Вскоре Красная Армия перешла в наступление, и потери румын и их союзников стали исчисляться сотнями тысяч. Им стало не до подземного вампира — Великая Румыния стремительно съеживалась, теряя завоеванные земли с поразительной быстротой.

За участие в спасении сержанта капитан Георге Попеску успел получить дубовые листья к своему Железному кресту. После войны, до 1955 года, он находился в плену, работал на восстановлении советских городов. По освобождении жил в Бухаресте, одно время преподавал в университетах, дважды в 1969 и 1971 годах приезжал в Советский Союз. Во время свержения режима Чаушеску в 1989 году пропал без вести.

Журнал "НЛО", №51(318), 15 декабря 2003