Особенная ночь. Этой ночью вместе собираются семьи, самые одинокие находят себе компанию, чтобы посмотреть Голубой Огонек по телевизору или прогуляться по улицам и послушать канонаду фейерверков. В окне Вериной квартиры горит свет: родные уже накрыли на стол, пригубили по рюмочке шампанского, а она стоит у дверей Пятёрочки на другой стороне лога и курит.

— Эй, Вер. Заканчивай давай, тут покупатель, — крикнул Юрка-охранник.

Вера оглянулась, затянулась в последний раз, растоптала недокуренную сигарету и пошла к кассе. Они благодарны должны быть за то, что она сегодня работает, а не зыркать недовольно на нерасторопную кассиршу.

— В гости направляетесь? — со скуки Юрка решил поддержать интеллектуальную беседу с покупателями.

Мелкая ростом девчушка не старше Вериной дочки взглянула испуганно на своего кавалера, что сам, казалось, только школу закончил. Парень буркнул смущенно что-то вроде “ага”.

— Гости это хорошо. У меня прошлый Новый Год насыщенным вышел. Сначала к родным, потом к друзьям, потом к коллегам,— рассказывал Юрка так, будто кому-то действительно это могло быть интересно. — Ну, а что делать, со всеми же бухнуть хочется.

Парочка расплатилась за скромные гостинцы, направилась к выходу. Из вежливости оба кивнули Вере с Юркой:

— С Новым Годом!

Те ответили тем же.

— Ишь какие тихони. Посмотрю я на них через час другой, — не унимался охранник.

— Уверена, до тебя им будет далеко, — сказала Вера. Голос у неё был хриплый, словно простуженный. — Ты мне лучше скажи, как мать?

— Да всё также.

Разговор затух, как бракованная спичка. Юрка и без Веры всё время думал о матери, у неё третий инсульт случился на днях. Если он справлял Новый Год здесь — среди пустынных полок магазина, то мать справляла его в больнице, не в силах улыбнуться или узнать медсестру, что приходит к ней каждые полчаса.

— Всё обойдётся. Нужно только время.

Воцарилась тишина, оба уткнулись в телефоны. В этой тишине оглушительно громко тарахтели холодильники и играла новогодняя музыка. Юрка принялся тихонько мычать себе под нос:

“...она снежки солила в берёзовой кадушке, она сучила пряжу, она ткала холсты, ковала ледяные...”

Дверь в магазин распахнулась, ворвавшийся внутрь мороз заглушил окончание строчки, Юрка замолк и проводил взглядом нового посетителя. На этот раз приличный на вид мужчина в дорогом пальто, с раскрасневшимся от мороза лицом. Вера цокнула языком с досадой — она как раз собиралась выйти покурить, теперь ждать придется, когда господин закончит свои покупки.

"Зима в избушке" сменилась на "Снежинку", а потом на "Три белых коня", а мужик до сих пор ходил где-то среди полок. Курить хотелось страшно, Вера оторвалась от ленты новостей в Одноклассниках и взглянула на охранника.

— Скоро он там?

Юрка пожал плечами, сунул телефон в карман и пошел поглядеть. Мужчина стоял напротив полок с консервами, стоял и смотрел на свиную тушенку. Корзинка в руках пустовала. Вернувшись к кассе охранник снова пожал плечами, а Вера продолжила нервно крутиться на стуле взад и вперед. Она продержалась еще минут двадцать, пока наконец не выдержала:

— Хрен с ним. Позови, если что.

До Нового Года осталось минут тридцать, на улице воцарилась небывалая тишина. Все, кто спешил в гости или домой, уже уселись за столы с родными и близкими. Пройдёт полночь и жизнь закипит с новой силой. Дым от дешевой сигареты густым облаком врывался в морозный воздух и растворялся в темноте. Вдруг единственный фонарь у входа затрещал, мигнул, затем ещё раз, как в классических фильмах ужасов. Через несколько секунд он совсем погас. Погас и снег, что искрился под его светом, и темнота подступила к самому порогу магазина. Сигарета закончилась, магазин принял Веру обратно уютным теплом и запахом мандаринов. Юрка почистил фрукт грязными руками, а теперь отправлял по дольке в рот.

— В следующий раз только через кассу, — проворчала кассирша, направляясь мимо охранника к покупателю. Мужик до сих пор терся у стеллажа с консервами.

— Мужчина, — окликнула она его хрипло. — Уже скоро полночь. Помедлите ещё немного и встретите Новый Год прямо здесь.

Посетитель вздрогнул и обернулся. Вере пришло на ум, что в Новый Год таких лиц не бывает. В Новый Год все улыбаются, даже если приходится работать; все пьяные, преисполненные надежд. А лицо этого человека тусклое, кожа болезненно серая, под глазами глубокие синяки, сами глаза красные, влажные, будто чудак вот-вот заплачет.

— Эй, с вами всё в порядке? Плохо себя чувствуете?

— Нет… Всё нормально, — тихо ответил незнакомец. — Мне только нужно ещё повыбирать… Можно?

— А что вы ищете? Может подсказать?

— Нет, я справлюсь, спасибо.

В полной растерянности Вера вернулась за кассу, а Юрка, переглянувшись с ней, решил тоже прогуляться по магазину и понаблюдать за незваным гостем. Тот проторчал в магазине уже около часа, до сих пор ничего не выбрал, ничего не купил. Походив вокруг да около, охранник взял с полок бутылку коньяка, пластиковые стаканчики и колбасу в нарезку, отнес Вере на кассу, чтобы отбила, и крикнул через весь зал:

— Эй, мужик. Подойди-ка сюда.

Посетитель снова вздрогнул и пошёл на зов, с трудом переставляя ноги. Вера отбила продукты и затаилась за кассой, наблюдая за происходящим. Юрка бросил смятую бумажку в лоток для денег и она занялась сдачей.

— Простите… Можно я ещё тут побуду? Я не могу идти на улицу сейчас, — пробормотал посетитель, осознавая, что ещё чуть-чуть и у него начнутся проблемы.

Сам он щупленький человечек едва ли выше Веры, и ничто ему не поможет, если эти двое решат выставить его вон. Юрка же приподнял брови в удивлении и заявил добродушно:

— Можешь побыть тут, конечно. Но при одном условии, — охранник сделал паузу, изучая незнакомца тёмными глазами.

— К… Каком условии?

— Встретишь Новый Год с нами, — он кивнул на бутылку коньяка. — И никому об этом не скажешь. Понял?

— Не скажу, конечно, — замялся незнакомец, чуть расслабляясь. — Если вы настаиваете.

— Настаиваю. Заодно расскажешь, что с тобой не так.

Вера вернула Юрке сдачу, тот поставил на полку для сумок три пластиковых стаканчика, разлил по ним коньяк и распечатал колбасу.

— Как тебя зовут то хоть, мужик?

— Виктор.

— Витёк, значит. Я Юра. А это Вера. Замечательная женщина. Угощайтесь, дамы и господа, будем встречать Новый Год. Он вот уже… — Юрка взглянул в экран телефона, — через пять минут. По телекам уже вовсю поют песню про пять минут.

— Виктор, вам точно не нужно домой? Может ещё успеете? — спросила Вера.

Виктор покачал головой, взял один из стаканов с коньяком и опрокинул в себя. Юрка взглянул на Веру, пожал плечами. Всякое бывает. Может сегодня его бросила жена, на работе что-то пошло не так или ещё что.

По радио магазина вновь заиграла “Зима”. Они подпели втроём, не стесняясь, что кто-то осудит отсутствие слуха и голоса, выпили ещё по порции коньяка, а когда на часах отобразились четыре нуля, чокнулись глухо в третий раз, заели колбасой, крикнули “Ура” и поздравили друг с Новым Годом. Телефон Веры тут же отозвался парой сообщений, на которые она ответит позже, Юрке тоже пришло одно.

— Так что стряслось, мужик? Мы-то работаем, у нас нет выбора, а ты чего тут? — охранник решил снова попытаться разговорить Виктора теперь, когда тот немного выпил.

— Вы всё равно мне не поверите, — Виктор взъерошил чуть тронутые сединой волосы, взглянул на одного своего собеседника, потом на другого, вздохнул тяжело.

— Кто знает? На, выпей еще.

Виктор выпил залпом четвертую дозу, в глазах его появился легкий блеск, на щеках румянец, ещё чуть-чуть и совсем на человека похож будет. Вера больше не могла сдерживать любопытства, отложила телефон и тоже уставилась на гостя круглыми глазами.

— Не могу я выйти отсюда, понимаете?

— Нет. Почему?

— Они… Они прячутся в темноте и стоит мне выйти из света, как они набросятся… Понимаете?.. — Виктор оглянулся на входную дверь, его передернуло, словно от холода.

— Нет. Эй… Мужик, ты так не волнуйся, расскажи всё по порядку.

Вера впервые в своей жизни видела такой страх на лице взрослого человека. Бывает, ребёнка укусит муравей и после этого тот ещё многие годы будет дрожать и плакать при виде маленьких черных насекомых. И этот мужчина с морщинками вокруг глаз сидит и боится темноты, как трехлетка. От этого ей самой стало не по себе. Вера вгляделась в черноту за стеклянной дверью супермаркета, вспомнилось, что фонарь у входа перегорел.

— Да что по порядку? — отчаянно всхлипнул Виктор. — Я был на работе когда стемнело. Особо домой не торопился, я живу один, праздновать не собирался. Вообще не понимаю всей этой суматохи, не для меня она. Вышел из офиса и пошел домой. Работаю тут недалеко, минут тридцать идти пешком. Иду по освещенной улице, думаю о своем, как вдруг слышу странный звук… Похож на голос, но какой-то нечеловеческий. Как если бы дворняга начала свое рычание в слова складывать.

Юрка с Верой переглянулись. Кассирша сильно сжала телефон: возможно ей скоро придется куда-нибудь позвонить. В полицию или в психушку. Виктор тем временем выпил ещё немного и продолжил.

— Ну, я тогда слов не разобрал… Оглянулся — никого. Подумал, наверное показалось или кто пошутить решил, ругнулся и дальше пошёл. Через какое-то время снова услышал этот странный звук, остановился, прислушался. В этот раз голосов оказалось больше и я разобрал… Разобрал, что они говорят.

— И что? Что они говорят? — шепотом спросила Вера.

Пора было бы снова идти покурить, но как-то не хотелось теперь в эту темноту возвращаться. Виктор тяжело сглотнул, щетина на его шее дрогнула. Он взглянул на кассиршу, как нашкодивший пес.

— “Плохой мальчик”... Они говорили: “Плохой мальчик должен умереть”.

Юрка издал странный чавкающий звук и отвернулся, отправив в рот кусок колбасы.

— Я испугался. Признаться честно, в этом году я правда был не очень честен и добр, — в голосе посетителя послышалась печальная нотка, но она ни в какое сравнение не шла со страхом, что сейчас пронизывал всю его натуру. — Побежал. Решил срезать через лог, чтобы поскорее оказаться дома, в безопасности. Это было ужасно.

Виктор заплакал. Взрослый мужик сидел на столе для сборки продуктов в Пятерочке, пил дешевый коньяк из пластикового стаканчика и плакал, рассказывая какую-то глупую детскую страшилку. Вера любила Битву Экстрасенсов, хоть всегда понимала, что это вымысел, постановка. Сейчас она перекрестилась и с придыханием поторопила Виктора:

— И? Что тогда случилось?

— Я побежал через лог, и они бросились на меня! Со всех сторон… Я не мог рассмотреть, только слышал, что они приближаются, окружают меня. До сих пор их останавливал свет фонарей, и как только я вышел из него в лог, я превратился в добычу. Один даже схватил меня за пальто. Сейчас покажу, — Виктор вскочил со стола, повернулся к слушателям задом и показал на своём пальто пару рваных разрезов. — Вот, видите? Они порвали…

— Боже. И как же вы спаслись?

— О… Я бежал так быстро, как ещё никогда в своей жизни не бегал. Они гнались за мной и всё рычали: “Плохой мальчик! Плохой! Убить! Должен умереть!” Уже совсем не оставалось сил, чтобы бежать, Я кое-как добрался до магазина, добрался до света фонаря, споткнулся и упал… Думал, конец мне, но нет. На свет они не пошли, только продолжали в темноте ходить туда сюда и рычать.

— Вы их увидели? Смогли что-нибудь рассмотреть?

— Совсем чуть-чуть. Я видел тени, тёмные тени размером с небольших собак. У них то ли по шесть, то ли по семь лап. И глаза. Светящиеся, как у кошек, глаза… По пять у каждого.

Виктор уронил лицо на ладони, дальше рассказывать было нечего, дальше они уже всё знают. Вера продолжала креститься и шептать что-то вроде: “Господи спаси и сохрани”. Посетитель тихо всхлипывал, а Юрка вдруг снова издал тот странный звук. И снова. Он сдерживался как мог, как вдруг заржал на весь магазин, пугая осмелевших тараканов. Вера и Виктор взглянули на него с обидой, потребовалась пара минут, чтобы охранник успокоился. Он вытер проступившие от смеха слезы и поспешил объяснить свое поведение.

— Вы меня конечно извините, но это бред собачий, — он снова хохотнул. — Спасибо мужик, насмешил от души.

— Так и знал, что не поверите, — отмахнулся Виктор, печально. — Ну, это не важно. Просто позвольте мне тут посидеть, пока не рассветет, ладно?

— Да, конечно, — с сочувствием разрешил Вера, поглядывая сурово на хихикающего Юрку. Тот замотал головой вдруг.

— Э, не, мужик, так не пойдёт.

К огромному ужасу всех присутствующих, охранник схватил щуплого Виктора за плечо и повел к выходу. Юрка тот ещё бугай, ему не посопротивляешься, Виктор взмолился и заплакал, Вера вскочила запричитала.

— Ниче, потом мне спасибо скажешь. Сейчас выйдем вместе, увидишь, что там никого нет, а если есть, я тебя в обиду не дам.

Никто и глазом не успел моргнуть, как Юрка вытолкнул Виктора на улицу, а тот вдруг как заорет! Такой вой может издавать разве что раненый перепуганный зверь. То ли охранник сам ослабил хватку от испуга, то ли адреналин придал Виктору сил: он вырвался и вернулся внутрь, оставляя за собой темную дорожку из кровавых клякс. Мужчина повалился на пол и завыл, Вера вскрикнула, выбежала из-за кассы и бросилась к нему,а Юрка как завороженный стоял у двери и смотрел то на Виктора, то на черноту за окном.

Вера с трудом заставила шокированного Виктора вытянуть руку вперед. Рукав пальто был разорван тремя рваными линиями, а под ними три глубокие царапины словно от когтей огромного зверя. Пальто быстро намокало, пропитываясь кровью, кровь капала на пол образуя маленькую лужу.

— Юрка, что ты встал как вкопанный, тащи аптечку! — взвизгнула кассирша, закатывая рукав пальто посетителя так высоко, как только могла.

Виктор сидел на полу, растопырив вытянутые ноги, покачивался бледный как мел и причитал:

— Они убьют меня… Убьют… Вы слышите? Они у самого входа!

У входа или нет, кассирше некогда было рассматривать, заглядывать, нужно было спасать человека. Пришедший в себя Юрка принёс из своей каморки аптечку, Вера достала бинт и плотно-плотно перевязала.

— Алло? Скорая? — Юрка прижимал телефон к уху и бродил взад и вперед перед кассами.

Едва услышав это, Виктор взглянул на него дико и взвыл:

— Нет! Не надо! Брось трубку! Я в порядке!


Если бы не прошлая попытка Юрки вытащить мужика из магазина, он бы и слушать не стал. А сейчас сосредоточил взгляд на бледном перепуганном лице, тихо извинился перед диспетчером и положил трубку. Виктор выдохнул чуть спокойнее и сквозь слёзы пробормотал:

— Они увезут меня… А пока везут, я могу оказаться в темноте… Понимаете?


Кризис миновал. Кровь удалось остановить, руку перебинтовать, пол Вера протерла. Теперь она сидела за кассой, Юрка безмолвно крутился на стуле рядом и смотрел в одну точку, а Виктор предпочел остаться на полу, только отполз к стене и навалился на неё спиной. По радио невыносимо громко играла новогодняя музыка, никто не предлагал выключить или сделать потише — тишина была бы ещё хуже. На улице уже давно зазвучала канонада фейерверков и радостные крики.

— Это что, получается… Они как Крампус? — предположил Юрка.

— Кто? — Вера нехотя подняла голову и взглянула на него как на идиота. Виктор пожал плечами.

— Не знаю. Я ничего не знаю. Я наверное сошел с ума, а вы вместе со мной. Ведь это всё не может быть правдой.

— Я тоже так думал, мужик, но не я ж тебе руку располосовал! Да и сам ты ни обо что порезаться не мог, я проверил. Никаких острых предметов ни у тебя, ни у меня не было.

— К черту всё это, пойду покурю, — не выдержала Вера.

Ну, а что? Она то вела себя хорошо весь год. Подумаешь, выпивала немного, на Лёшку-мужа покрикивала. В душе то добрая и всегда при возможности поступала по совести. Темнота за стеклянной дверью обволокла кассиршу и спрятала от настороженных взглядов Виктора и Юрки. Она прислушалась, стараясь услышать голоса или скрип снега под весом неизвестных существ — ничего. Только радостные крики празднующих, хлопки огней и разноцветные отблески на темноте лога. Вера докурила сигарету, бросила её под ноги к остальным и вдруг замерла, вглядываясь. На снегу перед дверью виднелись жирные капли крови, что чуть подальше образовали форму крупной когтистой лапы. Вернувшись в магазин, Вера потерла щеки, что успели немного заледенеть, взглянула на молчаливых Виктора и Юрку.

— А что вы такого сделали, что эти твари пришли за вами?

Виктор взглянул на неё равнодушно, пожал плечами, покачивая ржавую жижу в белом стаканчике.

— Ладно, всё равно теперь при первом удобном случае сам в полицию пойду, сдамся. Бизнес я замутил. Прибыльный, выгодный, только не очень честный.

— Да у кого бизнес честный? — усмехнулся Юрка, снова принявшись взад и вперед расхаживать.

— Ну, обычно он всё равно основан на предоставлении каких-то благ людям, хоть и не всегда честными путями. В моём случае всё было совсем плохо, — было в его голосе что-то странное. Вроде гордости что-ли. — У старух, знаете, часто в шкафах лежат сохранения, у некоторых довольно большие. Они ими не пользуются и пользоваться не собираются. Кто на похороны себе откладывает, кто рассчитывает детям в наследство оставить. В общем, не нужны они им на самом деле, а дети сами пусть себе зарабатывают.

Юрка чуть замедлил ход, Вера не отрываясь смотрела на посетителя, ожидая, когда он продолжит.

— Так вот я и придумал схему. Выбираем какую-нибудь старушку, узнаём, как детей или внуков её зовут и звоним. Говорим, мол, так-то так-то, ваш сынуля попал в беду, сидит в ментовке, надо вызволять. Принеси деньги туда-то как можно скорее и его освободят. Не все клюют, конечно, ну, а кто-то бежит скорее спасать, даже не догадавшись сынуле позвонить.

Виктор закончил с какой-то неестественно довольной улыбкой.

— Это просто ужасно, — прошептала Вера и отвернулась с отвращением.

— Да… — улыбка сползла с лица мужчины. — Утром же пойду в полицию с повинной. Не могу так больше… Да и твари эти теперь.

— Хорошо. Так будет лучше. Лучше жить с чистой совестью.

Юрка отмолчался, только хмыкнул, постоял чуток и продолжил туда сюда ходить.

Ночь постепенно заканчивалась, последние крики и фейерверки стихли. Виктор успел вздремнуть на полу магазина, пара утомленных покупателей завалились за мандаринами по дороге домой. Вера и Юрка были уже без сил, глаза слипались. Единственное, о чем они мечтали — оказаться по домам, завалиться в постели и проспать числа до второго. А потом наесться салатов, что остались от семейных праздников. Телефон Юрки зазвонил впервые за всю ночь.

— Поздновато для поздравлений, — лениво прокомментировала Вера.

Юрка поднял вверх указательный палец, прося помолчать, и взял трубку.

— Алло. Ага. Да. Что?.. Ясно.

Слушать чужой разговор невежливо, да и совсем неинтересно, потому Вера открыла игрушку на телефоне и принялась лопать разноцветные кристаллики. Чуть-чуть осталось дотерпеть до конца смены. Она прошла уровень, потом ещё один, а когда надоело, оглянулась в поисках Юрки. Охранника не было в поле зрения и, не успела кассирша предположить, где он может быть, как вдруг выключились автоматы с характерным звуком, музыка оборвалась. Заглохли холодильники и погас свет. Магазин на пару секунд поглотила полная тишина, пока крик Виктора не порвал её в клочья. Звук рвущейся одежды, скрип мокрых пальцев о пол, крик сменился бульканьем, хлюпаньем и стих. Вера поспешила включить фонарик на телефоне и направить луч туда, где спал ночной посетитель. Поздно.

Свет моргнул пару раз и загорелся снова, затарахтели холодильники, заиграла музыка: “Jingle bells, jingle bells, Jingle all the way…” На том месте, где раньше был Виктор, никого не было. Только смазанный кровавый след упирался в стеклянную дверь Пятёрочки, хватался за неё отпечатками ладоней, продолжался на снегу и терялся в темноте.

Юрка вышел из каморки охранника бледный, как мел.

— Что ты наделал? — шепнула Вера, со страхом вглядываясь в его лицо.

— Мне позвонили из больницы. Мама умерла… А ведь она так и не узнала, что со мной всё в порядке.