Свою первую я увидел в восемь лет. Мои руки обросли шерстью, как у собаки, и я упал в обморок. Иногда мне снилось, как я отрезаю свои кисти, испытывая при этом странное чувство удовлетворения.
Мне девять с половиной. Я упал с велосипеда. Из раны на колене вместо крови хлещет желтоватая вода.
Мне десять лет. В шкафу живет Бабай. Я не вижу его, но каждый день нахожу новые волосы около корзины с бельем.
Десять лет и два месяца. На кровати родителей сидит волк.
Одиннадцать. Пора прекратить бояться колодца во дворе. С такой мыслью я решаюсь заглянуть внутрь. Из воды на меня глядит огромная свинья.
Одиннадцать лет и один месяц. У взрослых не ноги, а копыта. Сон: отец с рылом свиньи пытается укусить меня и мать.
В школе убили парня-одноклассника, хорошего друга. Он связался с плохой компанией. Я всё равно вижу его в классе и даже разговариваю с ним.
В супе плавают кусочки тел насекомых. Из ванной по ночам доносится шепот, которого никто не слышит.
Подозреваю, что у меня есть минимум две разных матери, похожие между собой. Конечно же, каждая из них может читать мои мысли.
Самый пик моей болезни пришелся на двенадцатилетие — это я точно помню. Я мог видеть следы гигантских ног — их я определял по тому, как были загнуты ворсинки на ковре. Перед сном я аккуратно разглаживал их в одну сторону, а проснувшись, обнаруживал, что рисунок, составленный ворсом, изменился. Неужели Бабай думал, что он сможет остаться незамеченным?
Как я уже сказал, у меня было две мамы. Первая мама любила меня и дарила игрушки, а вторая только ругала и подкладывала в суп насекомых. Еще она много пила и всегда носила темное. Я решил прогнать ее и соорудил ловушку из лески, протянутой над полом. После того дня первая мама не появлялась еще неделю.
Друг отца сказал, что все люди произошли от животных. А от какого животного произошел папа? Я знал ответ. От того, которое живет за шкафом.
Под родительской кроватью была маленькая дырочка, через которую можно было заглянуть в другое помещение. Но это получалось, только если не подводить глаз вплотную — иначе она исчезала. «Возможно, это просто кусок блестящего стекла», — сказал отец. Так я и поверил! Пусть тогда попробует объяснить, что он делал под кроватью вчера ночью.