Летом мы с братом ездили к бабушке в деревню. Там у нас (в деревне) были пара-тройка заброшенных домов, о которых местные рассказывали легенды. На одну душу населения деревни по версии старушек приходилось по пять неупокоенных душ. А уж сколько баек об оборотнях в лесах — и не сосчитать. В деревне также имелась своя ведьма, которую все обходили стороной, а дети с любопытством заглядывали через забор и спорили на самого храброго, кто к ведьме решится подойти.
Кстати, ведьма та жила в доме напротив нашего дома. Из нашего окна был виден ее дом, окна в доме, но разглядеть, что внутри, никогда не получалось.
В общем, все в традициях жанра. Но одну ночь я запомнила надолго.
Та наша ведьма болела сильно, и местные знахари во главе с главврачом из центральной больницы соседнего поселка городского типа говорили в один голос — недолго жить осталось. Мы с детворой только и размусоливали эту тему: «Ведьма умирает! Будет проклятье!» — и все в том же духе.
Сидим на лавочке и спорим, какое же проклятье нам угрожает. Один дедушка это услышал и подошел к нам, сказав при этом: «Когда она умрет, дома загорятся, чтобы никто не видел, как ее душа улетает. Отвлекающий маневр!» Эти его слова надолго застряли у меня в голове, так как при виде пожаров, у меня, уже зрелого человека, появляется мысль, что где-то умерла ведьма. И сейчас я объясню, почему. Это была ночь. Мы все уже спали, в доме стояла тишина.
Я проснулась от того, что на улице где-то вдалеке кто-то кричал. Проснувшись, я поняла, что кричащих голосов было много. Мужчины и женщины. Но в основном кричали мужчины. Я посмотрела в окно, но никого не увидела. За криками многих людей стал отчетливо пробиваться крик одной женщины. Что именно кричат, я толком разобрать не могла. Проснулся брат, испугался и забрался ко мне на кровать. Мы вместе стали в окно смотреть, пытаясь разглядеть темную улицу. В домах стал включаться свет. Кто-то даже выходил наружу. Крик женщины становился все громче, и мы, наконец, увидели знакомую, которая бежала по дороге и подбегала ко всем, кто выходил на улицу. Люди тут же срывались и убегали, а вскоре возвращались с ведрами. Я услышала, как наша бабушка выбежала на крыльцо. К ней подбежала та же знакомая, и они вместе куда-то помчались. Правда возле крыльца бабушка остановилась и вернулась в дом. Зайдя в комнату, она сказала нам, чтобы никуда не выходили. После этого она и еще несколько людей убежали в том направлении, откуда прибежала кричащая женщина.
— Пожар! — промелькнуло в голове и, схватив брата, я выбежала с ним на улицу. Мы просто стояли возле своего крыльца и смотрели на дом ведьмы. К нашему забору подошли еще несколько ребят. Мы все переговаривались, что сейчас откуда-то полезет душа ведьмы, что это она «отвлекающий маневр сделала» и подожгла чей-то дом. Смеялись, перешептывались, но с недоверием на окна дома все-таки поглядывали. И заметили, что из трубы на крыше дома «нашей колдуньи» повалил дым. Редкий такой, словно в печи только одну бумажку подожгли. И в эту же секунду вместе с дымом из трубы вылетело что-то темно-серое и густое. Я даже не знаю, как это описать.
Темно-серое вылетело очень быстро и вознеслось ввысь. Там и испарилось. И редкий дым сразу же пропал.
Ой, как мы орали! Бежали и рыдали в сторону, куда наши родители убежали. Всей толпой бежим и рыдаем. Но никому из взрослых даже слова не сказали.
На следующий день были работы по восстановлению сгоревших зданий — мусор разгребался, мебель хорошая выносилась. А через два дня были похороны колдуньи. Похоронили ее по-божески, на кладбище. Священник отпевал.
Никакого проклятья не произошло. Правда, даже найдя мертвую бабочку, мы с ребятней сразу все списывали на злобный дух ведьмы. Со временем и это прошло.архив