Валерий был моим двоюродным братом. Мы одногодки, поэтому дружили и всегда находили кучу общих интересов. Но потом Валера погиб. Ушел из дома и не вернулся, а утром следующего дня его нашли в парке с пробитой головой. Сказали, смерть была мгновенной, шансов выжить не было. Позже выяснилось, что братишка случайно оказался участником уличной драки… Впрочем, какое это теперь имеет значение — ведь Валерку, нашего милого, доброго, замечательного Валерку уже не вернуть. Ему было всего девятнадцать…

Узнав о гибели брата, я примчалась к тете Жене, его маме. Та от горя была едва в сознании. Сидела, уставившись остекленевшими глазами на Валерину фотографию, и почти ничего не говорила. Но ближе к вечеру вдруг она произнесла странные слова:

— Я знала, что он умрет.

— Как так? — я бросилась к тетке. — Что ты говоришь, тетя Женя?

Рассказ, который последовал за моим вопросом, даже сейчас с трудом укладывается у меня в голове. Ниже привожу её в таком виде, в каком помню.

«В семье нас было двое — две сестры. Я младшая, Нина — старшая. Мы были совсем не похожи. Нина — черноволосая красавица, вся в маму, я же копия отца: круглолицая, полноватая, какая-то неуклюжая. Сестра занималась бальными танцами, а меня, плюшку, в студию не взяли. И даже училась Нина лучше меня. Конечно же, я завидовала сестрице всей своей детской душой. Ябедничала на нее родителям, сочиняя всевозможные небылицы, портила ее вещи… Словом, чего только, дурочка малолетняя, не придумывала!

Родители работали на фабрике в сменах, и мы с Ниной частенько оставались одни на ночь. Так случилось и в тот раз. Мне было тогда восемь лет, Нине — десять. Мы прибежали из школы, побросали портфели и отправились в лес за грибами — благо, жили на самой окраине города и лес находился буквально через дорогу. Пока шли, очень сильно поссорились, поэтому по лесу бродили молча, я впереди, Нина — немного сзади.

Вдруг я услышала позади себя крик сестры. Обернулась и увидела, что Нина лежит на земле и, кажется, не может подняться. Как выяснилось, она случайно наступила в какую-то ямку, и теперь нога болит так сильно, что не получается встать. Нина просила помочь ей добраться до дома.

Не знаю, что на меня нашло в ту секунду. Я была зла на сестру, еще не остыла обида от недавней ссоры. В какой-то момент мне показалось, что Нина просто притворяется, дабы еще больше рассердить меня. «Хватит придуриваться! — крикнула я ей. — Надо будет, сама придешь!». Сказав так, я гордо развернулась и ушла домой.

Настал вечер, дело близилось к ночи. Нина дома так и не появилась. Поначалу я думала, что сестренка просто вредничает и отсиживается где-нибудь у подружек, но вскоре начала беспокоиться. Почти всю ночь проторчала у окна, пока с работы не вернулись родители и не устроили настоящий переполох по поводу отсутствия старшей дочки. Нину вскоре нашли. В лесу. Мертвую. Как выяснилось, она действительно сломала ногу, не смогла самостоятельно подняться и замерзла той холодной осенней ночью. Отыскали ее на приличном расстоянии от того места, где я бросила ее. Должно быть, она пыталась ползти, да, видимо, не сориентировалась, в какую сторону двигаться, и оказалась еще глубже в лесной чаще. Страшно даже представить, что пережила моя бедная сестричка…

Я так и не смогла признаться, что тогда оставила Нину одну. Сказала, что мы поссорились, она убежала в лес, и с тех пор мы не виделись. Но мысль, что я стала виновницей смерти родной сестры, мучает меня до сих пор…».

— И что? — не выдержала я. — Да, это ужасно, гадко, чудовищно… Но при чем же здесь Валера?

Тетя Женя тяжело вздохнула.

— Подожди, — сказала она, — это еще не конец истории.

«Несмотря на мои постоянные угрызения совести, Нина почему-то ни разу не снилась мне. Но однажды — мне тогда было семнадцать — все же приснилась. Мы с ней шли по какой-то дороге и молчали. Она не была похожа на себя десятилетнюю, выглядела вполне взрослой девушкой, но во сне я точно знала — это моя Нина.

Первой заговорила я:

— Нин... прости меня... я не хотела... не знала...

— Да я тебя давно простила, — оборвала меня сестра, — судьба тебя и так уж наказала. Детьми наказала.

— Детьми? Какими детьми?

— Твоими. Которые будут. Ты ведь, Женя, скоро замуж выйдешь, родишь дочь, потом сына. Сын твой умрет в девятнадцать лет. Не сам, помогут. И дочь тоже умрет, но позже — на тридцать пятом году…

— Нина! Ниночка! — я уже почти плакала. — Не надо так со мной, прошу тебя!

— Это не я... Судьба у тебя такая... Я тут бессильна.

После этих слов я проснулась. На глазах были слезы…

Прошло два года. Взросление пошло мне на пользу: я вытянулась, стала довольно-таки стройной, похорошела. В студенческой компании познакомилась с твоим дядей, а еще через год вышла за него замуж. Родила дочь Юленьку, затем Валерку… О словах сестры не забывала ни на секунду, но старалась гнать от себя мысли о них. Убеждала себя, что это был всего лишь сон, и все будет хорошо. Тем более, Валера рос красивым и здоровым, занимался спортом и не общался ни с какими сомнительными людьми. Ну что может случиться с таким парнем… Случилось…».

… Со дня смерти Валеры прошло уже два года. Его сестре Юле сейчас двадцать шесть. А тетя Женя живет в постоянном страхе от мысли, что и с дочерью все случится так, как сказала ее сестра.