Запах раннего летнего утра стелился над заброшенной дорогой ароматом трав, деревьев, росы, тумана и еще чего-то такого трудноопределимого, что ясно дает понять, что наступает именно летнее утро, а не какое-нибудь другое.

Я стоял у перекрестка дорог в давным-давно заброшенном городе и старался не отвлекаться на посторонние мысли. Не люблю перекрестки. Почему-то именно в таких местах больше всего концентрация всяческого «хлама». Люди восприимчивые могут заметить, что если смотреть не прямо, а краем глаза, можно заметить много интересного и в простых, живых городах. Мне хуже. Я могу погружаться туда полностью. Но вот такие вот перекрестки в заброшенных местах, некогда принадлежавших людям…

Вдох-выдох, воздух вокруг привычно пошел рябью, и когда она рассеялась, мир вокруг стал темнее. Зато вокруг, словно собираясь из воздуха, стали появляться «иные». Когтистые, шерстистые, клыкастые, крылатые, всех мастей и расцветок. Кто-то назвал бы их «темными»… Возможно, это так и есть. Я их не называю никак, я пришел не за ними.

Они обходили меня: шипя, плюясь, но ничего не предпринимая. Они тоже знают, что я пришел не за ними, а навредить мне они не смогут. Я двинулся им навстречу, и лишь тогда заметил того, за кем пришел… тех. В этот раз их было двое.

Старик и его пес. Оба – слепые. За время блуждания по междумирью каждый что-то теряет. Эти двое поплатились своим зрением. Это не страшно, если есть хороший проводник. К счастью, у них - есть. Поравнявшись с парой скитальцев, я взял старика за руку.

- Куда вы идете?

Старик остановился и придержал пса за поводок. Пес, с поседевшей от старости мордой, сел у ног хозяина и недоверчиво потянул в мою сторону носом. Не доверяет? Это правильно. Сколько раз за все это время они сталкивались с разнообразными «доброхотами?» Мужчина же перехватил мою руку и ощупал ладонь узловатыми пальцами, нахмурил лоб, недоверчиво повторил осмотр.

- Ты не отсюда. Ты теплый.

- Да, я не отсюда. В отличие от всех местных, я все еще жив.

- Кто ты?

- Я – проводник. Куда вы идете?

Казалось, мужчина заснул стоя. Какое-то время на его лице не было совершенно никакого выражения. Вспоминает? Ищет предлог отказаться от помощи? Одно я всегда знал точно: все, кто скитается по междумирью, всегда знают, куда идут. Только вот найти дорогу тут намного сложней, чем в незнакомом лесу. Проводники могут перемещаться и между мирами, и между различными местами в каждом из миров, с помощью своих способностей. Нам достаточно знать место назначения, чтобы пройти к нему кратчайшим маршрутом. Плюс, даже междумирье не строит нам каверз, так как не может поглотить живого, лишь отторгает. Это же – причина того, почему нас не трогают твари междумирья. Контакт с живым вредит им больше, чем нам. Но все это теория, так как других проводников я не встречал.

- На станцию, - внезапно отмер собеседник, пытаясь просканировать меня взглядом своих слепых глаз.

- Какую?

- Железнодорожную станцию. Должна быть… недалеко… Третичная? Тройцовая?

- Тройчатная?

- Да.

Уже легче. Такая станция действительно есть. И недалеко. Такая же заброшенная, как и все в этом городе. Надо лишь пробраться через лес, выросший на бывшей площади, и перебраться через покинувшую свое рукотворное каменное ложе реку.

- Хорошо. Я отведу, - взяв старика за руку, я повел его за собой.

Самым сложным было подстроиться под шаг пожилого и слепого человека. Дальше пошло легче. Даже пес терпеливо переставлял усталые лапы, стараясь не отставать.

В самом лесу вышла небольшая заминка, когда на нас спикировало нечто смахивающее то ли на летающий коврик, то ли, не менее летающую, скатерть. Но, увидев, что блуждающий не один, лишь зашипело, раззявив один из своих краев - зубастой пастью, и, резко изменив траекторию, скрылось в кронах. Твари поменьше вообще старались не попадать под ноги.

Старик рассказывал. Рассказывал про свою жизнь, про свой дом, жену, детей, все то, что когда-то составляло сущность этого человека. Рассказывал и про то, что помешало ему пройти дальше, задержало между мирами, не позволив остаться там, где был, но и не позволив уйти. С тех самых пор он и искал «её». Все они что-то ищут. Но не сразу догадываются, что найдут искомое там, куда должны прийти. Этому человеку еще повезло: с ним был пес. Самый верный друг, присоединившийся к своему хозяину, которого любил всем сердцем, в его поисках. В итоге они заблудились оба.

Преодолеть реку было сложнее. По воде не могут ходить даже проводники. Из воды на нас таращилось несколько десятков глаз разнообразных форм и размеров, давая понять, что форсировать преграду вплавь – не лучшая идея. Меня они не тронут, но смогу ли я защитить двоих блуждающих в воде?

Пришлось действовать немного иначе: покрепче взяв старика за руку, а пса за холку, я принялся возвращаться. Им это не понравилось. Оно и понятно. Кому понравится проходить через мир, который давно тебя отверг и обдает обжигающим холодом? Лишь бы не потерять. Тогда в нашем мире прибавится призраков, и вытащить их я уже не смогу. Тащить двоих, отчаянно сопротивляющихся, призраков в мире, который изо всех сил противится этому, сравнимо с попыткой тащить бульдозер мизинцем.

Вернувшись со своей ношей в междумирье, я чувствовал себя выжатым. Хорошо, что в нашем мире река давно пересохла, и их пришлось волочь по сухому руслу, а не бултыхаясь в воде.

- Пахнет железной дорогой, - оживился старик и уверенно пошел вперед. Теперь уже не только пес, но и я волокся следом, опасаясь его отпустить.

Если отпустить, кто знает, где его выкинет? Но уж точно не на станции. Для мертвых нет прямых путей. По крайней мере, не в междумирье. Однажды… один раз я случайно отпустил блуждающего. Нашел только через несколько месяцев, когда его опять притянул один из перекрестков.

У входа на станцию мужчина остановился, замешкался. Ну нет. Не сейчас. Вновь взяв ситуацию в свои руки, теперь уже я уверенно подвел его к дверному проему, который еще несколько мгновений назад был лишь простым дверным проемом. Сейчас же, когда мужчина с псом приблизились к нему, проем залил яркий свет.

Казалось, он это почувствовал.

- А что там?

- Там ваш перекресток. То, что вы ищете. Перекрестки бывают мелкие: случайные встречи, связи, общение. А бывают большие, главные в жизни. Ведь, что, по сути, перекресток? Это – две пересекающиеся дороги, идущие в разные стороны. Так и судьбы. Однажды они встречаются и перекрещиваются с чьей-то другой, которая до этого двигалась в своем направлении.

Мужчина кивнул и уверенно вошел в открывшуюся дверь.

Отпустив его, я отступил на шаг. За проемом теперь был мир. Не знаю, лучший или худший, чем наш. Но, судя по тому, что я видел – лучший. Там, в том мире, молодой мужчина смеялся, кружа на руках такую же молодую и радостную женщину, у их ног радостно носился крошечный щенок.

Эту картину я видел целое мгновение. Всего миг, и все погасло. Дверной проем стал всего лишь проемом, ведущим в практически разрушенное здание. За ним можно было рассмотреть обрушившиеся потолочные балки, горы мусора и пыль. Это – все, что остается. Всегда.

Воздух поплыл рябью, сгустился и выплюнул меня в «наш» мир. Устало привалившись к остаткам стены бывшей станции, я закурил. Ненавижу перекрестки. Но сколько их там еще: заблудших, ослепших, ищущих свой перекресток, но постоянно притягивающихся к какому-то другому?