Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Моджи
© Маркел Максимов12 мин. Страшные истории Helga 4-09-2019, 10:32 Указать источник!
Впервые я встретился с Моджи на третью по счету ночь в новой квартире. Мы с Машей были в таком восторге, когда увидели эту трёшку, что тут же заключили договор о покупке. Да, я не идиот, и потому сразу же спросил, почему она стоит даже меньше, чем моя однокомнатная, которую мы продали ради этой сделки. И когда агент по недвижимости объяснил мне, что один из владельцев покончил с собой, я не был удивлен.
Но квартира была шикарна, этого не отнять. Я человек не суеверный, в отличие от Маши, а потому про самоубийство и некое существо, якобы появляющееся по ночам и пугающее новых жильцов, ничего ей не сказал. И сейчас жалею об этом.
Она отговорила бы меня покупать эту квартиру, и ничего из того, что произошло с нами позже, не случилось бы. Но откуда я мог знать?
Кстати, Моджи — это не человек. Моджи — это то самое существо, которое и снизило цену квартиры до предельно низких цифр. Если говорить понятным языком, то Моджи — это домовой.
Шуршание, раздавшееся со стороны кухни, разбудило меня в тот же миг. Маша лежала рядом, спиной ко мне, и, следовательно, источником звуков быть не могла. Я прислушался и вскоре понял, что шуршание более чем реально, а не часть моего сновидения. Некто был на нашей кухне. По звукам мне показалось, что этот некто чистит лук. Я ошибся. Но ненамного.
Включив свет, который сильно резанул глаза, я стал осматривать кухню, готовясь врезать проникшему в квартиру незваному гостю по башке гитарой. Ничего другого под рукой не оказалось, но я был уверен, что гитары будет предостаточно.
Вот только бить никого не пришлось. Если на кухне кто-то и хозяйничал, то он уже смылся. Хотел бы я знать, кто это был и как ушел, но пока я точно знал одно — завтра утром обязательно поменяю замки.
Лишь после этой мысли я впервые начал испытывать страх. Дело было в том, что замки я поменял уже сегодня, сразу после покупки, пока Маша раскладывала здесь все по местам и наводила в квартире порядок, превращая безжизненное логово в уютное семейное гнездышко.
Помнится, по коже в тот миг пробежали мурашки, но я легко смог убедить себя в том, что здесь был вовсе не человек, а, скажем, крыса или мышь. Вот только из-за шелухи, разбросанной по полу, я долго не мог уснуть. Она была не от лука, как мне показалось по звуку, а от чеснока. А едят ли крысы и мыши чеснок? И как они достали его из шкафа?
Я не верю в Рай и Ад, в Бога, в леших, русалок, вампиров и домовых, но всю субботу я провел в Интернете, читая о различных призраках и домах, в которых произошло самоубийство. Информация была самая разная, и особо мне приглянулась страничка, на которой предлагалось ходить по квартире с горсткой конфет, бросать их в углы и читать какое-то глупое нескладное четверостишие.
Короче, я послал к чертям всю эту дребедень и просто установил на кухне камеры с функцией ночной съемки. Я мог поверить во все, что угодно, когда садился смотреть запись. Я предполагал кучу всевозможных вариантов. Но когда воспроизведение началось, мне моментально стало так холодно, что захотелось обнять самого себя и потирать плечи согревающими движениями. Волоски на шее сзади встали дыбом, будто наэлектризованные.
Из тени, словно она была какой-то дырой, вылезло нечто. Лохматое, обросшее животное, но ходящее на двух лапах. Это нечто доставало мне максимум до колена. Оно шустро направилось к шкафу, где лежали картошка, лук и чеснок. Выбор существа пал на последнее. Оно взяло две головки и принялось очищать их от шелухи, забрасывая очищенные зубчики в свою пасть.
Я не моргал.
Руки немного дрожали, но я знал, что делать.
Я остался верен прочтенным в детстве рассказам. Они учили, что вся нечисть боится серебра. Вроде бы относилось это только к оборотням, но я был просто уверен, что и на эту хрень, проживающую в моем доме — если только у меня не едет крыша, — сработает.
По образованию я инженер. Работаю с чертежами домов, проектами особняков и со всем тем, что приносит деньги, но раньше я занимался и конструированием всяких механизмов. Я даже запатентовал пару своих вещичек, но вы их уже не найдете на рынке — разве что улучшенные версии. Меня облапошила крупная корпорация, съевшая на подобном собаку, и оставила ни с чем.
Именно поэтому я и забросил конструирование, но навыки остались. Их не пропьешь, не раздаришь и не растеряешь. Они всегда при мне, а потому уже к вечеру ловушка, представляющая собой весьма неплохую клетку, была готова. Работала она по принципу мышеловки, но только не убивала пойманное существо, а накрывала клеткой сверху. Размер я сделал небольшой, ориентируясь на видеозаписи. А в заключении нанес на прутья серебряное опыление.
— Милый, что ты делаешь? — спросила Маша, возникшая в кладовой так внезапно, что заставила меня подпрыгнуть.
— Боже, Маш, я чуть не обосрался!
— Андрей, что происходит? — Она, кажется, проигнорировала мой испуг... или, напротив, предала ему слишком большое значение.
Я сглотнул.
— Милая, — я перевел взгляд на... «домоволовку», на которую только что нанес серебряное опыление, и внезапно осознал, каким глупым покажется любое объяснение.
Короче, я рассказал ей правду.
— Я так и знала! — верещала она, бегая по квартире и собирая вещи. — Знала, что с этой квартирой что-то не так! Знала! Почему я снова закрыла глаза на всю таинственность?! Почему?!
— Милая, — я повторил это слово раз в четырнадцатый за последние пять минут, и четырнадцатый раз был прерван.
— Не надо сейчас этого «милая», Андрей! Не надо! В нашей квартире живет чертов призрак, а ты пытаешься меня успокоить?! — Она тыкала пальцем куда-то в сторону туалета, и мой взгляд лениво проследовал туда, затем вновь вернулся к ней.
— Во-первых, он не призрак, а всего лишь домовенок.
— Всего лишь?! — Она усмехнулась, хотя была готова разрыдаться, и всплеснула руками.
— А во-вторых, он живет на кухне, а не в сортире.
Кажется, именно после этого она взорвалась и принялась говорить все, что думает. Причем очень громко. Однако через десять минут мы оба лежали под одеялом совершенно голые.
— Что будем делать? — спросила она уже более спокойным голосом.
— Ну... я поймаю его, и всего делов.
— А что потом? Бросишь клетку с моста?
— Такая мысль мне в голову не приходила, — я вдруг осознал, что плана дальше поимки этого существа у меня не было. — Да. Я и впрямь утоплю его, бросив с моста.
Ночью я не спал. Маша тоже хотела разделить со мной триумф от пойманной нечисти, но, видимо, усталость и нервное напряжение взяли над ней верх, и она тихо засопела.
Как раз в этот момент ловушка захлопнулась.
2.
С раскрытым ртом я смотрел на существо, метавшееся по клетке. При свете лампочки он выглядел как мохнатый черный пес, но только научившийся прямохождению. Прикасаясь к прутьям, он издавал громкие крики боли, нечеловеческие, но все же очень на них похожие. Он скалился, обнажая острые треугольные зубы. Они были словно бритвы, вшитые в бесформенную огромную пасть. А вскоре два маленьких красных глаза уставились прямо на меня.
Я вздрогнул и упал на задницу, запнувшись о собственную ногу, но продолжал смотреть в две красные точки.
— Если человек отпустить Моджи — Моджи служить ему вечно. Человек стать хозяином Моджи, потому что он спасти его жизнь! — вдруг выпалило существо писклявым и одновременно каким-то металлическим, ржавым голосом.
— Моджи? — переспросил я. На тот момент ничего умнее я придумать просто не смог.
— Моджи — так зовут Моджи, и Моджи быть верным. Моджи до самой смерти служить его хозяйке, но она умерла, и Моджи теперь одиноко!
Знаете, я люблю компьютерные игры. Нет, серьезно — мне уже почти тридцать, у меня нет детей, я не женат, потому что свадьба назначена лишь на лето, и я играю в игры. Так вот, есть такие, где после фразы неигрового персонажа тебе предлагается выбор, который ты совершишь за главного героя. Выпустить Моджи? Или все же не изменять плану?
Если бы это была игра, и существо убило бы главного героя после того, как он вытащил его из клетки, я бы мог начать заново, загрузить последнее сохранение и тому подобное... Вот только в жизни выбор у тебя всего один. Никаких сохранений, никаких перезагрузок и возвращений к контрольным точкам. Я сидел на полу, чувствуя, что уже родил целую кладку кирпичей, и не мог решить, как теперь быть.
Мне было жалко это существо, но я боялся, что оно может причинить вред. С другой стороны... Если бы оно хотело убить меня, то сделало бы это раньше. Хотя кому я вру? Все это — доводы, которые я тупо привожу в свое оправдание. Тогда я вовсе не думал об этом. Я был ослеплен. Ослеплен возможностью обладания существом, которого просто не могло существовать. Оно не поддавалось объяснениям. По крайней мере, научным.
Я поднял клетку.
Моджи не обманул. Он действительно стал называть меня своим хозяином и даже спросил, не хочу ли я чего-нибудь. В шутку я ответил, что не отказался бы от миллиона долларов, после чего, усмехаясь, убрал клетку в кладовку и отправился спать. Встреча с неизведанным будоражила, и я не мог до конца поверить в то, что она была правдой.
Маша проснулась, когда я лег в кровать.
— Я проспала? — Она резко подпрыгнула.
— Нет-нет. Никакого домового нет. Это всего лишь крыса, — солгал я и сделал вид, что засыпаю. Ложь была съедена ей тут же, и она, счастливая, подлезла ко мне, прижимаясь всем телом, чтобы было теплее.
— Ты что, наелся чеснока? — спросила она, и я раскрыл глаза.
— Нет, а что?
— Так воняет чесноком. Ты же знаешь, что я терпеть его не могу!
Я совершенно ничего не чувствовал, но вскоре услышал небольшой шорох. Он раздался из-под кровати. Осознание того, кто именно источал запах чеснока, пришло сразу же. Так я обзавелся паранормальным псом по кличке Моджи.
Кстати, у него с псом было и еще кое-что общее. Собаки, если забыть их выгулять, оставляют тебе под входной дверью небольшой сюрприз. Моджи сделал то же самое. Вот только если какой-нибудь Шарик оставил бы какашку, то мой пес оставил большую черную сумку.
Когда я расстегивал ее молнию, руки дрожали. Я знал, что увижу в ней, и это меня пугало. Впервые я был рад, что Маша спит до обеда, а не просыпается вместе со мной, потому что даже я со своей богатой фантазией не смог бы объяснить, где наша домашняя крыса достала за одну ночь миллион долларов США.
На работу я поехал с сумкой, решив оставить ее в машине. Дома такие деньги спрятать было нельзя. Пот струился со лба, меня переполняли самые разные эмоции. Во-первых, я не понимал, зачем еду на работу, если могу каждый раз просить денег у домового, а во-вторых, меня интересовало, где эти деньги были добыты. Если явились из воздуха или какой-нибудь параллельной реальности, то почему в сумке? Разве они не могли выстроиться на кухонном столе пирамидкой? Почему сумка? И что я вообще могу просить у Моджи? Он исполнит любое желание?
Вытерев лицо рукой, я крепче вжался в руль, лихорадочно соображая, какую силу смог получить в свое распоряжение. Никогда еще на работу я не приходил с такой широченной идиотской улыбкой на лице.
— Неужто кому-то утром обломилось? — издевательски спросила Вика.
— Жаль, что тебе уже не обломится никогда, — подтрунил я ее, — разве что на дискотеке, где свет будет приглушен настолько, что парни просто не разглядят твоей физиономии.
— Ха. Ха, — вычеканила она, заценив шутку. — Сегодня последний день, когда ты представляешь Шарапову проект. Вот после презентации и посмеемся.
У меня внутри все опустилось. Твою мать! Проект! Я так был занят домовым, что совершенно забыл о сроках проекта!
— Кстати, этот парень еще должен быть в стельку пьяным, — ответил я, сделав вид, что с проектом у меня все в полном ажуре. — Ибо твоя красота даже в ночи может довести до истерики.
Вообще, издеваться над ней было глупо. Да, никто на нее не смотрел, но вовсе не из-за внешности. Формы у нее были весьма неплохими, как и лицо. Но все это она тщательно скрывала под нелепыми очками и мешковатыми офисными одеждами. Волосы всегда были собраны в пучок, а про косметику и духи она не слышала ровным счетом ничего. А еще я был уверен на сто процентов, что все свободное время она проводила дома, занимаясь работой.
— Андрей?
— Да, Борис Степанович? — Я прикусил верхнюю губу, прекрасно осознавая, что сейчас будет.
— Твой проект?
Я на некоторое время застыл. Мысль о том, что нужно ответить, пришла в тот же миг, когда я встретился взглядом с улыбающейся Викой.
— Я подумал… Молчанова же защищает свой проект завтра. Вот и я принесу свой завтра. Составлю ей, так сказать, конкуренцию.
Вика улыбнулась, прикусив ручку. Молчанова — это именно она, кстати. И, кажется, она восхищалась моей находчивостью.
— Что ж, хорошая идея! — вдруг выпалил Шарапов. — Тогда завтра я жду ваши проекты.
Сидя за кухонным столом, я тупо пялился на чистый лист ватмана и вертел в руке карандаш.
— Это нереально, — проговорил я и бросил бесполезный предмет на лист. — Она работала над проектом всю неделю, а у меня есть всего одна ночь. Будь ты проклята, Молчанова!
Я не знаю, как в фильмах всякие колдуньи призывают своих фамильяров, но мой, по-видимому, призывается ударом головы об стол, ведь именно после этого незамысловатого действа Моджи объявился в углу комнаты, чем чуть не довел меня до первого в жизни инфаркта.
— Моджи может помочь? — спросил он, на что я усмехнулся.
— Если только Моджи имеет образование архитектора и сможет за ночь нарисовать чертеж офигенного особняка, который сравнится с тем, что нарисовала Молчанова, или даже переплюнет его.
Чертенок некоторое время молчал, а потом произнес:
— Хозяину нужно поспать. Моджи поможет.
Я словно выиграл в лотерею. По крайней мере, именно такое было тогда ощущение.
— Если действительно не подведешь, я куплю тебе столько чеснока, что он тебе осточертеет!
— Моджи всегда будет любить чеснок. — Кажется, метафору он не понял. — Но Моджи все равно поможет.
— Андрюш? Ты разговариваешь сам с собой? — Маша появилась в дверном проеме, глядя на меня и улыбаясь. Моджи в комнате не было.
И он не солгал. Наутро, когда я зашел на кухню, на листах ватмана был нарисован проект особняка. Он был выполнен настолько правильно и креативно, что я в очередной раз не смог сдержать рот закрытым.
— Моджи, спасибо! — взвизгнул я, но ответа не последовало. Видимо, Моджи появляется только ночью.
Шарапов принял мой проект «на ура». Абсолютно все, кроме Молчановой — ясное дело, — аплодировали мне. А вот сама Вика покусывала ручку, не сводя с чертежей взгляда.
— Какой красивый бассейн, — вдруг проговорила она голосом ворчливой старухи. — Как же тебе в голову пришла мысль придать ему такую удивительную форму?.. Нестандартную, я бы сказала.
Улыбаясь, я уставился на чертеж. На кой черт Моджи решил сделать бассейн в виде песочных часов, если смотреть сверху, я не понимал, но какое это могло иметь значение?
— Ты завидуешь, что ли, Молчанова?
— Мне просто интересно, Куликов, — сказала она как-то очень мрачно, — как именно ты смог украсть мой проект?
Моя улыбка испарилась так быстро, будто ее и не было там с самого начала.
— В смысле? — Я сглотнул.
— Это мой проект. С начала и до конца. Это какой-то прикол?
Она встала и сняла крышку со своего тубуса, после чего вынула листы ватмана. Проект сходился с моим точь-в-точь.
— Ты прикалываешься, — произнес я, не веря своим глазам.
— Будешь и дальше ломать комедию?
Я шмыгнул носом и посмотрел в ее глаза, прятавшиеся за толстыми линзами.
— Я ничего не крал, — проговорил я, прекрасно понимая, что сейчас внимание всего офиса, в том числе и Шарапова, устремлено на нас.
— То есть украла я?
— Вероятно.
Тут начальник не выдержал и вскочил с места.
— Так! Или один из вас вор, причем весьма наглый и глупый, либо у вас чертовски точно сошлись мысли! У гениев они сходятся.
— У дураков тоже, — добавил я.
— Андрей, будь добр! — Он махнул рукой, чем заставил меня заткнуться. — У вас есть доказательства того, что чертеж был сделан раньше? Фотографии или...
— У меня, Борис Степанович, — резко произнесла Вика. — Я все чертежи сделала еще и на компьютере. Позавчера.
— Ну да, время-то больше девать некуда, — не смог удержаться я.
— Завтра я принесу файлы. Там есть дата их создания. Или у тебя они тоже есть в компьютерном виде? — Кажется, в своих мыслях она уже победила.
Но у нее не было того, что было у меня. Не было сверхъестественного существа, способного даже миллион долларов за ночь нарыть.
Ночью я объяснил Моджи ситуацию, и он пообещал, что все будет сделано. Счастливый, я поплелся в постель.
3.
Никакого диска я не обнаружил. Я даже потратил на его поиски все утро, пока не начал опаздывать. Моджи не оставил мне ничего, но зато слопал весь купленный чеснок. Все три килограмма!!!
В то утро, пока моя машина стояла в пробке, я впервые за эти дни вспомнил о миллионе долларов. Чего я вообще парюсь из-за этой работы?! Ну уволят меня — и что с того? У меня есть Моджи и есть миллион! Если попрошу, он притащит и миллиард!
Короче говоря, на работу я явился в полной боевой готовности. Я даже улыбнулся Вике, которая махала мне диском с записанным проектом.
Когда мы явились в кабинет начальника, я упал на стул и приготовился к увольнению. Вика, улыбаясь, подала диск Шарапову. Просмотрев файлы, он перевел глаза на Молчанову.
— Это самая ранняя запись, верно? — спросил он, хотя я не понимал, к чему это вообще.
— Ну да. В любом случае, более ранняя, чем у Куликова.
Я усмехнулся. А вот дальнейшее слегка меня удивило.
— Как раз нет. Проект Андрея, который он мне прислал утром, был создан и изменен в последний раз уже шесть дней назад.
У нас с Викой глаза расширились от удивления, а затем мы с ней переглянулись. Я успел, конечно, сделать важный вид, так как понял, кто отправил файл и каким образом.
«Магия, детка!» — хотелось мне крикнуть и станцевать победный танец, но ситуация не позволяла. Зато я сделал это после того, как покинул кабинет. Я издевался над Викой, пока она собирала свои вещи.
Странно, но мне было совершенно ее не жаль. Она сидела занозой в моей заднице все те четыре года, что мы работали в одной компании. Мы вместе пробивали себе путь наверх, оказавшись так близко к креслу начальника, насколько это вообще возможно. Теперь нас отделял от него лишь уход Степаныча.
— Тебе должно быть стыдно, Молчанова, — произнес Шарапов.
— Это невозможно, Борис Степанович! Я сама рисовала проект! Сама! — она закричала так, что я прикрылся тетрадкой на тот случай, если в меня полетит ручка, которую она грызла каждый день.
— Ты уволена, — вынес он приговор, и Молчанова покинула кабинет.
Я молча смотрел ей вслед до тех самых пор, пока шеф не обратил на меня свое внимание.
— Поздравляю, место твое, — он протянул мне свою пятерню, и я с улыбкой ее пожал. Именно тогда я уловил запах, что исходил от него.
— Вы тоже любите чеснок? — улыбнувшись, спросил я, и шеф улыбнулся мне в ответ, а затем произнес то, отчего я был повергнут в шок и в очередной раз застыл на месте.
— Моджи любить чеснок, — он сказал это с таким глупым выражением и широкой улыбкой, что мог бы испугать любого, кто увидел бы ее на его лице.
— М... Что? Моджи? Это ты?! Значит, ты ничего не отсылал Шарапову?
— Моджи не может отсылать несуществующие файлы, но Моджи может превращаться в других людей.
Мой рот растянулся в улыбке. Веселый, я отправился делиться своей радостью с Викой. Она чуть не расплакалась, пока смотрела на мой победный танец, но смогла сдержать порыв и покинуть компанию достойно. Больше я никогда ее не видел, хотя мне и пришлось еще раз разговаривать с ней. По телефону. И ситуацию, в которой я оказался после того разговора, я не пожелал бы даже ей.
Все изменилось в одно мгновение.
Никто не обратил внимания на то, что Шарапова не было ни в четверг, ни в пятницу. Даже мне было плевать, ведь в эти два дня я возглавлял компанию от его лица. Я удачно справлялся и мог бы заменять его и дальше, вот только в субботу весь мой мир встал с ног на голову.
Маша проснулась невероятно рано для себя и включила телевизор. Я насыпал в две глубокие тарелки кукурузные хлопья и залил их молоком. И вместе с ними же оцепенел, уставившись в экран телевизора.
Молодая дикторша говорила о найденном в автомобиле теле. По ее словам убийца угрожал жертве, заставляя заехать в лес. Там он и сделал с ним нечто, в чем до сих пор не разобрались судмедэксперты. Убитый был словно высушен. Дикторша сравнила это с жертвами вампиров из современных кинофильмов, но только никаких следов укусов не было. А затем она назвала имя.
Я раскрыл рот, и тарелки понеслись вниз, вырвавшись из моих рук. Я даже не почувствовал, как молоко попадает на босые ноги.
— Вчера я видела у тебя сумку в машине, — вдруг произнесла Маша, не оборачиваясь. — Там тот самый миллион, верно?
— Тот самый?
— Я не пересчитывала, но почти уверена, что об этих деньгах говорили в позавчерашних новостях.
— Что... говорили?
Мое сердце громко стучало в груди, словно хотело выпрыгнуть из нее.
— Ограбление. У мецената, который приготовил деньги для пожертвования в детские дома, пропал один из трех миллионов. Они были упакованы в три одинаковые сумки. Две показали в новостях.
— Невозможно, — прошептал я, пытаясь найти какое-то оправдание тому, что украденные деньги делали у меня в машине. Но это было глупо.
— Не бойся, я никому ничего не расскажу, — тихо сказала она. — Даже если полиция тебя все-таки найдет, я буду говорить, что ни о чем не знаю.
Я не мог понять, радоваться мне этому или нет. Все в голове перемешалось. Но затем она встала и посмотрела на меня. Прямо в глаза. Так серьезно, как не смотрела никогда.
— Но быть с тобой я больше не могу.
Я не стал ее держать. Не сегодня. Я все расскажу ей завтра утром, когда сделаю то, что должен был сделать неделю назад. На этот раз я решил, что ее идея уехать жить обратно к маме — неплохая. Все равно ночью я буду избавляться от улик и от очень большой проблемы в виде лохматого домового, исполняющего мои желания не самым честным способом. Кажется, он выбирал наихудшие из всех возможных вариантов.
Вечером я установил ловушку вновь.
— Хозяин! Хозяин! Моджи снова попал в клетку! — кричал домовой на всю квартиру, и хозяин уже шел по направлению к нему. Я молча приблизился к клетке и, повесив замок, поднял ее и сунул в большой черный пакет. Я игнорировал все крики и мольбы о пощаде, как и о том, что он служил мне так преданно, как мог.
Заговорил я с ним только тогда, когда вынул клетку из пакета и поставил ее на перила моста. Под нами журчала вода, а в лицо дул прохладный влажный ветер. Пахло сыростью... и скорбью.
— Моджи хороший! — крикнул он, прервав все мои размышления.
— Ты убил моего начальника?
Домовой смотрел мне в глаза очень жалостливо, но вряд ли осознавая свою вину.
— Иначе было никак! — наконец произнес он. — Чтобы стать другим человеком, Моджи должен убить его! Это был последний шанс для хозяина Моджи!
Я сглотнул.
Внезапно вспомнилось произведение Тургенева. Почему я сейчас ощущал себя Герасимом? Я ведь не немой, да и Моджи никак не безобидная Му-Му. Все равно на глаза навернулись слезы. Я не плакал с детства. И даже когда читал сцену утопления маленькой собачки, не проронил ни слезинки. А тут...
— Хозяин? — произнес Моджи, а после этого понесся вместе с клеткой вниз — в ледяные воды журчащей реки. Он громко кричал. По крайней мере, до тех пор, пока клетка не ушла под воду. А ушла она туда почти сразу же.
Когда раздался телефонный звонок, я уже спал. Деньги я увез и положил прямо у входа в детский дом, для которого и было это пожертвование, а затем сразу отправился домой. Приняв душ, долго ворочался в кровати и наконец уснул.
Кажется, ворочаться придется вновь...
— Да? — произнес я, не раскрывая глаз. Хорошо, что я кладу свой телефон на прикроватной тумбочке.
— Что ты делал на мосту, Куликов? — Голос Вики был настолько узнаваем, что я просто не мог его спутать ни с каким другим.
— Молчанова, ты что, следила за мной? Если так сильно хотела посмотреть на меня голого...
— То, что я сейчас скажу тебе, вряд ли вызовет очередную шуточку, — вдруг как-то резко оборвала меня она. — Моджи все мне рассказал.
Я подпрыгнул. Сев в кровати и моментально проснувшись, я уставился в темноту перед собой, трясясь от страха.
— Вика! Ты не понимаешь, что он такое! Вика, ты должна...
— О нет, дорогой, я все прекрасно поняла! — Ее голос пугал меня даже больше, чем перспектива столкнуться с Моджи вновь, когда он будет играть на другой стороне.
— Вика...
— Андрей! — Она засмеялась, и от смеха этого у меня волосы встали дыбом. — Моджи рассказал мне о твоей подружке. Он даже знает, где она живет. Как думаешь, ему потребуется много времени, чтобы высосать ее так же, как он высосал Шарапова?
Я оделся так быстро, как не одеваются даже в армии. Умолять Молчанову смысла не было, а потому я решил все сделать самостоятельно. План приходилось придумывать на ходу, нужно было спешить.
Вдавливая педаль газа в пол, я пытался дозвониться до Маши, но она не отвечала. Я очень боялся, что Моджи уже добрался до нее, но все еще надеялся, что Вика не поступит так бесчеловечно. Я надеялся на лучшее.
А затем попытался затормозить на повороте, но тормоза не сработали. Совсем.
Больничный запах — один из самых характерных. Я понял, где нахожусь, еще до того, как раскрыл глаза. А когда раскрыл, не мог не обрадоваться увиденному — передо мной сидела Маша. Прямо на моей койке. Я заулыбался так широко, как мог себе позволить.
— Ма...
Договорить я не смог — резко возникший кашель вызвал волну оглушительной боли по всему телу. Кажется, у меня было сломано все, что способно сломаться.
— Маша, — прошептал я, глядя ей в глаза, — ты здесь.
Она улыбнулась мне.
— Конечно, я здесь. Мне позвонили сразу же, как только вытащили тебя из машины.
Я продолжал улыбаться, словно какой-нибудь идиот. В тот момент я был по-настоящему счастлив. А затем она приблизилась ко мне, чтобы обнять. Я с трепетом втягивал в себя запах ее волос и прижимался своей щекой к ее мягкой щечке.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
И я перестал дышать.
Улыбка соскользнула с моего лица.
«Чтобы стать другим человеком, Моджи должен убить его!» — раздался голос в моей голове.
Мне показалось! Мне просто показалось!
Сглотнув, я сделал еще один вдох, и на глаза навернулись слезы.
От Маши разило чесноком.
2 026 просмотров
0 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментариев пока нет
