Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Деревня Тихое. Часть первая. Дошкин и тайна колодца
© MoranDzhurich11 мин. Страшные истории Helga 30-06-2020, 12:47 Источник Принял из ТК: Helga
Вторая часть - Деревня Тихое. Оборотни. часть 1. Крылья с гнилью
Третья - Деревня Тихое. Оборотни. ч 2. Красные бусы
Четвёртая - Деревня Тихое. Оборотни. ч. 3, Заброшенный рудник
Костик Дошкин стоял на кухне и тоскливо смотрел в окно. Там светофоры поливали мокрый асфальт дороги кроваво-красным, редкие прохожие спешили по домам, складывая зонтики. Гроза уже прошла. А у Дошкина дома - только начиналась.
Мать опять устраивала истерику. Этот театр одного актера достал Костика так, что он был готов бежать на край света, лишь бы не слушать ежевечерние жалобы на материну жизнь, которую он и его отец испоганили. Родители развелись, когда Косте было лет пять, и с тех пор он только и слышал, какой гад и урод его папочка, а сынок - так тот весь в отца. А потом отец умер. Инфаркт. И стал еще и говном никчемным, так как алименты теперь получать не с кого. А его копия еще тут, и жрать просит. За 27 лет жизни парень наслушался обвинений в свой адрес, до 14-ти ходил с задницей в синяках от ремня, так как лупили его за малейшую провинность. А потом, за одно лето, Костик как-то неожиданно вытянулся, и стал на голову выше матери. И только тогда побои прекратились. Видимо, что-то щелкнуло у нее в голове.
Зато теперь началось давление на психику. Каждый раз мать ложилась умирать. Задержался с друзьями до 11-и вечера - все, дома пахнет валерьянкой, Анна Борисовна пластом на диване, с мокрой тряпкой на лбу, стоны, рыдания, неблагодарный сын вызывает скорую, потому что мама вот-вот умрет. Она перенервничала.
А что было, когда Костик начал встречаться с девушкой с параллельного курса своего института, он до сих пор вспоминал с содроганием. Мать не постеснялась позвонить Жанне с телефона сына и поливая девушку грязью, сообщить, что если та не оставит ее сына в покое, то она наведет на девушку порчу, и еврейская шлюха и подстилка Жанна станет бесплодной.
На следующий день об этом знал почти весь институт и к Дошкину прилипла кличка “Порченная мамочка”. Жанна сказала, что мать у него долбанутая на всю голову, и чтобы Дошкин больше к ней не подходил. Это было невыносимо. У Костика и так не было друзей на курсе, а теперь еще за его спиной смеялись, шушукались, а особо смелые подходили просить телефон мамочки, мол, порчу навести.
Мадам Дошкина стонала в своей комнате что-то о том, что Костик ее смерти желает, в гроб хочет вогнать, оставить помирать старую женщину в одиночестве. Старой женщине было сорок шесть.
Костик досадливо поморщился, и продолжая пялиться в окно, подумал, что целесообразнее заказать гроб из сосны, даже без оббивки, потому что на дубовый гроб он не заработал, а матери будет все равно. Кремирует, и развеет прах в Сокольниках. Чтоб никуда ходить не надо было. Терпеть не могу кладбища, думал Дошкин.
Внезапно, мать подорвалась с дивана и выбежала на кухню.
— Ты понимаешь, что я умру тут одна? Понимаешь? Падла, тварь неблагодарная! — на парня посыпался град ударов. — Я всю жизнь для тебя старалась, работала как лошадь, помощи от тебя ждала, а ты теперь уехать хочешь, гаденыш?!
Анна Борисовна задыхалась и заливалась слезами. Немытые волосы сбились в неопрятное воронье гнездо, она махала перед костиковым лицом руками, мелькая облезлым красным маникюром.
— Мам, ну что ты, сядь уже. — парень поймал ее руки и силой усадил на старый табурет. — Хватит. Я хочу пожить один. Дедов дом стоит уже полгода без хозяина. Тебе ведь все равно, ты там уже двадцать лет не была.
— Куда, куда ты едешь? Это же глухомань, тайга, там ничего нет! Эта деревня уже развалилась вся. Нет там никого, как ты будешь жить? Как я буду жить?
— Дед дом мне оставил, надо туда съездить. Поживу там пару месяцев. Работа удаленная, ну чего тебе не так?
— Ты со шлюхой своей туда едешь! — мать надрывно зарыдала. — Я знаю, ты хочешь чтоб я сдохла тут и квартира вам досталась!
— Какая шлюха, что ты несешь. Мы с Катей не виделись уже два месяца. Из-за тебя, между прочим.
— Какая же ты свинья, какая свинья… — запричитала Дошкина, и тяжело поднявшись и придерживаясь рукой за стенку, медленно побрела к себе. — Денег матери оставь.
И с силой захлопнула дверь.
А всего лишь Костик сообщил маме, что собирается пожить в доме деда, того, что со стороны отца.
Дед умер полгода назад, до этого Костя видел его лет в восемь, когда еще был жив отец. Мать тогда получила путевку от предприятия, в Сочи, на одно лицо. Мальчика срочно надо было куда-то пристроить. Отец в то время был на вахте, на севере. Поэтому путем долгих телефонных переговоров, телеграмм, было решено, что Костик поедет на лето к деду, в деревню Тихое, Челябинской области.
Воспоминания от того лета у Кости остались самые теплые. Как они ходили с дедом на рыбалку на местное озеро, как дед возился у печки, готовя вкусную уху, веселый лохматый пес Яшка, с одним стоячим ухом и черным пятном на глазу. Как читал книги про приключения и детективы из дедовой большой библиотеки, как пахли стены дома нагретой смолой и как здорово в сосновом бору летом. После этого умер отец, и мать больше никогда не общалась с дедом.
Билеты до Челябинска были уже куплены, отъезд завтра. Свои вещи Костик собрал накануне, и их, на удивление, оказалось немного. Все влезло в одну спортивную сумку, да еще ноут - основной инструмент заработка. Главное, чтоб интернет там ловил.
На прощание мать побросала свои сапоги ему в спину, и Дошкин отправился на вокзал.
Пережив две пересадки на автобусах после поезда, Костик трясся в древнем, как говно мамонта ПАЗике, залипая в телефон. Читал о местных краях, и его занесло на сайт спелеологов, которые писали, что в округе деревни Тихое роскошные карстовые пещеры с подземными озерами, сеть подземных рек , что питают местные водоемы, рассказывали всякие странные случаи, что происходили с диггерами и туристами на местном озере. Да и вообще чтиво было увлекательным, парень и не заметил, как доехал до конечной остановки.
Деревня Тихое встретила Дошкина августовской пылью, закручивающей на главной площади маленькие серые вихри, пустотой, тишиной и злобным блеянием черного лохматого козла, привязанного к дереву неподалеку от продуктового магазина. Рогатый недобро косил желтым глазом и вскидывал башку с добротными такими, острыми рогами, будто спусти его с веревки - тут же наподдаст непрошеному гостю под зад. Костик немного растерялся. Детская память подводила. Он вообще не помнил это место. А может быть, оно сильно изменилось за 20 лет.
В свои 27 лет Костя Дошкин представлял собой типичного городского обитателя, со всеми модными фишками и соответствующим представлением о жизни. Выглядел он как те, кого еще недавно называли хипстерами - бритые виски и затылок, уложенные красиво на макушке волосы, усы и борода - заслуга личного барбера, и в период между 22-х и 25-ю годами Костик набил себе татуху. “Рукава” у Дошкина поражали разномастностью, а следовательно и должны были говорить об обширном кругозоре и интересах молодого человека. Вот только все, кто видел это разнообразие, говорили что Костик похож на чемодан в наклейках. Герои “Симпсонов”, “Футурамы”, “Рика и Морти” соседствовали с драконами, сестрами Хаоса и почему-то портретом Челентано. Хотя Костик, брызгая слюною орал, что это вовсе не Челентано, а Майкл Скорсезе, да ему никто не верил. Ну, с кем не бывает.
Костик подсмыкнул сползающие джинсы и пошел в продуктовый, выяснять, в какую сторону ему идти. Отъезжающий ПАЗик на прощание обдал его вонючим выхлопом и облаком песка. Адрес был: Пролетарская, дом 15, и где это находится, он в душе не знал. А казалось, что вроде вот вышел - и дедов дом сразу.
В маленьком магазинчике за прилавком скучала дебелая бабища. Сошедшая прямо с экрана советских кинокомедий. Вытравленные перекисью волосы, голубые тени на веках, засаленный, бывший когда-то белым халат с обширным декольте.
При появлении Дошкина она встрепенулась, и медленно поведя плечом, вопросительно приподняла брови.
— Добрый день! Вы не подскажете, как добраться до улицы Пролетарской? — Костик был сама любезность.
— И че тебе там надо? — продавщица оглядела парня с ног до головы. — Ты к кому там собрался, студент?
— Эмм... Я вот к деду… То есть, в дедов дом. Жить тут у вас буду. — Дошкин был возмущен наглостью женщины, но сдерживался.
— К деду? И кто твой дед? Че-та я не помню таких внуков у нас на улице.
— Я Петра Васильича, Дошкина внук. — Костик стал злиться. Какого черта она допрос устраивает? Скажи куда идти, и все.
Деваха внезапно выпучила глаза.
— Этот, как тебя! Костик! — заорала она.
Молодой человек стоял в замешательстве. Эта женщина его знает?
— Да ты че, — выбираясь из-за прилавка, голосила продавщица, — Это ж я, Ирка! Ирка Талалихина! Ты к нам играть ходил. Соседи мы. Ну?
Что-то стало просачиваться в память. Костик вдруг вспомнил чумазую девчонку в желтом сарафанчике, ее брата, с которым возился в куче песка, бегал купаться на озеро, и что они жили через забор от дедова дома. Как он мог забыть?
— Ира? — растерянно промямлил Дошкин. Что же с ней случилось? Она же на три года младше меня. Выглядит, как будто ей сорок.
В это время Ирка, не умолкая на минуту, заволокла его к себе в подсобку, усадила на стул, налила в чашку чай, подсунула печенье и, радостно улыбаясь, рассказала почти всю историю своей жизни. Да там и рассказывать было немного. Выросла, отучилась в школе, продавщица. Брат утонул, восемнадцать ему было. Прям на свой день рождения. Тело так и не нашли, все озеро обшарили. Родители тоже уже померли, живет теперь в доме сама. Замуж не вышла. А за кого? Одна пьянь в деревне осталась, а нормальных мужиков всех со щеноты разобрали. Да, она не скучает. Вон, комнату сдает приезжим.
— У нас тут ученые всякие приезжают, да. Интересные люди, поговорить есть о чем. Такое рассказывают, ты, Кость, не поверишь! Говорят, что у нас тут аномальная зона. А на озере нашем что творится — ужас! Мы туда уже и не ходим.
И стала утирать бисеринки пота на лбу, что выступили от горячего чая.
— Пойдем, я тебя провожу, ключи отдам. Дед Петя мне их оставил. Как чувствовал. За день до смерти пришел и говорит, мол, Ирка, дни мои на исходе, вот ключи, после похорон закрой все и только внуку отдай. Больше никому.
— Да, нотариус написал, что у соседей ключи. Надо будет за документами к нему сходить.
Ирка закрыла магазин, прилепив на дверь листок с надписью “Обед”, и повела его по заросшим бурьяном улицам к дому. Идти оказалось недолго, вскоре показались знакомые ворота, покрашенные синей облупившейся краской и лавочка перед забором. Дом, что в детстве казался Костику большим и просторным, сейчас выглядел маленьким, чуть покосившимся домиком, с тремя окошками в резных наличниках, выходящими на улицу. Подруга детства толкнула калитку, заржавевшие петли заскрипели и на минуту Косте показалось, что сейчас из будки выскочит Яшка и радостно залает, крутя хвостом в колтунах.
Но, во дворе царила тишина, сад зарос травой, яблони клонились под весом плодов, пригибая ветви к земле, старый колодец, закрытый крышкой, позвякивал ржавой цепью, на которой не было ведра, да еще тихонько бухала от ветра незакрытая дверь сарая.
— Ты присядь, я сейчас ключи принесу. — Ирка указала на ступеньки перед домом и Костик покорно побрел к крыльцу.
Да уж… Полное запустение. Но, это ему и надо. Надо начинать жизнь заново. Привести в порядок дом, вон, сад есть, что тут еще? Огород, наверное. Дошкин очень любил читать статьи про дауншифтинг и смотреть видео про то, как можно в диком лесу обустроить хижину и жить там. Особенно его вдохновлял парень из Австралии, который из глины и палок мог соорудить все, что нужно для комфортной жизни. Костик не сомневался, что и у него тоже получится. Ну, собственно, а чем он хуже?
Наконец-то дом открыли. Три маленькие комнатки, пропахшие дедовым Беломором, затхлостью, и какими-то сухими травами. Пучки растений свисали с потолка кухни ровными рядами. Зачем это? Выкину все, решил Дошкин. Все равно ничего в них не понимаю.
Тем временем Талалихина, помявшись на пороге, пригласила его вечером на ужин. Мол, все равно у Костика ничего с собой нет из еды. Да и скучно ему будет. Костик пообещал что придет, но делать этого он не собирался.
Побродив по дому, парень присел на древний диванчик в большой комнате и закурил. Со стены на него укоризненно смотрел олень, гуляющий по плюшевому ковру.
— Да, брат, такие вот дела… — вслух произнес Дошкин, затягиваясь.
Олень передернул хвостом и стукнул копытом.
Капец я устал, подумал Костик. Мерещится всякое. Потихоньку распаковал свои вещи, разложил их среди дедовых в шкафу. Достал с плечиков дедовскую фланелевую клетчатую рубаху и надел. Стало тепло и уютно. За окнами темнело, наступал вечер. Иногда мимо дома проходили люди, их голоса обрывками доносились из сизых сумерек. Где-то лаяли собаки.
Собаку может заведу, умиротворенно думал парень. Мать ведь даже котенка, что с улицы принес, не разрешила оставить. Он потом так жалобно мяукал под окном. Сердце опять сжалось от воспоминаний.
“ А ведь мамаша твоя - твааарь...” — прошептал кто-то у него над ухом. Костик дернулся. Никого вокруг. Громко думаю, решил он. Захотелось пить.
Кран на кухне отозвался тихим шипением. Воды не было.
Колодец во дворе стоял без ведра, это Костик точно помнил.
Пошел в сени, там обычно дед держал ведра с водой и большой бак, куда наливал воду для бытовых нужд. Огромный оцинкованный бак стоял там же, где и раньше. Открыв крышку, парень обнаружил, что вода в нем уже “зацвела”, стенки бака по краю воды были покрыты зеленой слизью, а на поверхности плавала какая-то не то чешуя, не то сухие лепестки цветов - мелкие круглые серебристые пластинки, которые, когда Дошкин открыл крышку, стали словно живые собираться точно по центру бака. Воды отсюда явно не стоит пить, козленочком еще стану, решил Костя, взял ведро и вышел во двор.
С трудом откинув крышку колодца, Костик прицепил ведро на крюк, и стал спускать его в черную темноту. Колодезный ворот скрипел, ведро бухало по стенкам, а из глубины вдруг раздалось отчетливое пение. Высокий детский голос жалобно выводил:
Я пошлю тебя бай-бааай.
ближе, мааальчик. Успокою
И уста тебе закрою.
Баюшки-баю.
Костика непреодолимо потянуло в колодец, все тело его ослабело, он выпустил цепь из рук и ведро полетело вниз. Раздался стук, всплеск и визг, разрывающий перепонки. В колодце заплескалось, эхом многократно размножился крик. Парень отскочил от сруба и поскользнувшись, упал на спину. Кто там? Кто-то упал в колодец? Ребенок? И он поет. Так не бывает. Воды резко расхотелось, захотелось к Ирке. Дошкин подорвался с земли и выскочил за калитку.
Ворота Талалихиных были железные, из гофролиста, явно недавно поменяли. А калитка была еще старой, деревянной, такой же облезлой, как у деда. На ней было что-то написано, вырезанные буквы расползались у Костика перед глазами как тараканы. “ Аминь” - прочитал он на нижней доске. Это видно было отчетливо.
— Ира! Ира! — завопил Дошкин, тарабаня по калитке.
Дверь в дом распахнулась, открыв желтый прямоугольник света с темным силуэтом в проеме.
— Ирка, у меня там в колодец кто-то упал! — молодому человеку было неловко, но что делать, он понятия не имел, и думал, что девушка ему сможет помочь.
— Кто упал? Колодец закрыт уже полгода. Ты чего?
— Ну, я водички пошел набрать, ведро взял… А там поет кто-то. — руки парня дрожали, перебирая рукава фланельки.
Ирка ходила вокруг стола, нахмурившись. Принесла воды в большой кружке. Дошкин выпил, проливая половину на рубаху.
— Может тебе показалось, Кость? — девушка ласково погладила его по плечу. — Ну? Устал поди, может музыка у соседей играет. Тебе показалось. Есть хочешь?
— Хочу. То есть… Ира, ты понимаешь, я правда слышал! Ведро еще упало туда, и как-будто ударило кого-то. Оно там завизжало. Ты не слышала? Очень громко.
Девушка поставила перед Дошкиным тарелку с горячим супом. Это на время его отвлекло.
— Когда твой дед умер, у нас в деревне стало чаще странное происходить. — вздохнула Ирка. Подвинула ему еще кусок хлеба. — Петр Василич ведь нам как защитник был. Хоть и говорили про него всякое. Он такие колодцы умел заговаривать.
— Какие - такие? — выпучил глаза Костик. — Поющие? Как фонтаны?
— Не смешно. Если в колодце кто-то поет, то значит нечисть в нем завелась. Ей много не надо - чтоб колодец без солнечного света какое-то время постоял. А потом будет ждать, кто подойдет. Пением заманивают, детей в основном. Спасти просят. Да только кто перегнется за край, так и все. — продавщица подперла щеку пухлым кулачком. — Может спать у меня останешься? У меня винца домашнего есть. Для нервов. А?
— Неее.. — замотал головой Костик. Еще чего не хватало. Тут еще страшнее будет. — Домой пойду.
Пугает его соседка, решил парень. Чтоб у нее заночевал. Да знаем мы таких. Утром проснешься - руку отгрызть готов будешь, ток чтоб она не проснулась. А потом раз! - уже и в ЗАГСе стоишь, в пинджаке и с букетиком. Нет уж.
Во дворе тускло светила лампочка над крыльцом, вокруг нее кружили мошки. Из колодца не доносилось ни звука. Костик обошел его по широкой дуге, потом пригнувшись, как солдат под обстрелом, подбежал к крышке от колодца, схватил ее и с размаху бухнул сверху, на колодезный сруб. Жалобно звякнула цепь. Фууух… Нет там никого, почудилось.
В доме Дошкин долго выбирал, где будет спать. На дедовой кровати не хотелось. Диван был весь продавленный, железные пружины больно кололи спину. В маленькой комнате, где он спал в то лето, когда приезжал к деду, было вроде в самый раз. Но улегшись на кушетку Костик понял, что ноги у него висят в воздухе. Вырос мальчик.
Неожиданно на глаза навернулись слезы. От осознания, что деда он больше никогда не увидит, что он уже такой взрослый и не может опять стать маленьким, что решать теперь все надо ему самому и никто, никто в этом мире ему не поможет.
Пришлось перебраться на дедову кровать. Да и черт с ним, что он на ней умер. Костик-то помирать не собирался.
Пуховая перина нежно приняла его в свои объятия, в приоткрытое окно доносилось пение сверчков, лампу парень выключил, но с улицы в комнату проникал свет фонаря, стоявшего аккурат напротив дома. Было уютно. За печкой что-то шуршало.
Мыши, подумал Дошкин, и провалился в сон.
Посреди ночи Костик проснулся. Шуршание за печкой переросло в шумную возню, похоже было, что там кто-то ворочался, пробивая себе путь.
— Эй! Пошли вон! — крикнул он и бросил ботинок в печку. В мгновение все стихло. — Завтра мышеловку куплю. — сообщил он мышам и опять задремал.
Сквозь сон Костик почувствовал, что его кто-то тянет за руку, тянет и что-то бормочет.
Глаза не открывались, тело сковал ужас. Пошевелится парень не мог. Чуть приоткрыв глаза, он сквозь пелену и сумрак рассмотрел темный силуэт, сидевший на полу возле кровати, длинные черные руки тянули его за локоть, пытаясь стащить с кровати. Торчащие мохнатые уши, свиное ухмыляющееся рыло попали под свет уличного фонаря. Костик завизжал. Но рот его даже на миллиметр не приоткрылся, все крики были в его голове. Он попытался двинутся, тело было как тяжелое бревно, неподвижно. Рыло оскалило зубы, и пятак сверкнул мокрой слизью из ноздрей.
— Внучек, внууучччек, — шипело рыло, стягивая Костика с кровати, — пойдем со мной, внучек…
Дошкин вспомнил, что мать говорила, надо молитву читать, “Отче наш”, и все кошмары пройдут. Кроме строчки “Отче наш, иже еси на небеси” он ничего не мог вспомнить. Религиозным Костя никогда не был, а материны периодические заскоки на этой теме считал придурью. А вот теперь — что делать?
“Отче наш... отче наш…” — билось в голове Дошкина. А дальше-то как? Рыло уже подтянуло его к краю кровати, зубы скалились прямо у лица. Лапы с черными когтями больно впивались в кожу, тянули, а кричать он все так же не мог. Еще миг - и все. Костик упадет с кровати, а там - территория этого существа. Это парень почему-то знал точно. Тогда все, конец. Заливаясь про себя криком и слезами, Костик пытался вспомнить хоть одну молитву. И тут он вспомнил! И стал истово орать ее, хоть губы его и не двигались.
В церковь свою возьми.
Буду молиться на коленях, как пес
у креста твоей лжи.
Я покаюсь тебе,
ты наточишь ножи,
подаришь мне пытки и смерть.
Дай мне вечность, — тараторил про себя Костик, мысленно хваля себя за то, что учил английский, — Добрый боженька, прими мою жизнь.
Гордыня, скрытая словом,
Тайны под священным покровом.
Сохрани что ты любишь,
еще больше потом отдашь.
Губы его стали шевелиться, слова прорывались, как сквозь преграду, выталкивались наружу, все громче и громче. Существо на полу отпрянуло и отпустило руку парня. На рыле отобразилось смесь удивления и страха. Пятак задрался в омерзительной гримасе.
— В церковь свою возьми. — орал уже вслух Костик. — Молюсь я на коленях, как твой пес, у креста твоей лжи. Аминь. Аминь! Аминь!
Он подскочил на кровати. В комнате никого не было. Сердце бухало в груди, от страха поджимались пальцы на ногах. Что это вообще? Сонный паралич? На руке набухали красные следы от когтей.
Быстро метнувшись к выключателю, молодой человек зажег спасительный свет.
Только вот лучше не стало. В полнейшей тишине Дошкин стоял посреди комнаты в одних трусах и трясся, нервно оглядываясь. Чувство, что он здесь не один, не проходило. Внезапно затикали часы на стене. Костик их не заводил, так как терпеть не мог монотонных повторяющихся звуков, и тиканье часов его раздражало.
На кухне скрипнула дверца шкафа. Раздалось невнятное бормотание, из крана полилась вода.
У Костика похолодела спина. Он что, дверь не закрыл? Да запирал же, на большой такой засов, это он точно помнил. На цыпочках подкрался к занавеске, что отделяла комнату от кухни, и приоткрыв щелочку, заглянул.
В кухне никого не было. Из крана текла вода, быстро наполняя раковину. Сумрачный свет вползал в окно, в углу, между шкафом и холодильником ворочалось темное, втягивалось в пол, бормоча что-то невнятное, в какой-то момент оно потянулось, вскинув длинные конечности вверх, как человек, вставший утром с постели, и со стоном ухнуло сквозь доски пола вниз.
Оцепеневший Костик еще долго стоял, вцепившись в занавески. Пальцы комкали ткань, и когда он понял, что порвал приличную дырку в стареньком тюле, то отпустил его, и потянув руку к выключателю на кухне, зажег свет.
Вода хлестала в раковину, разлетаясь брызгами по стенке. Желтоватая муть стояла на дне, серебристые прозрачные круглые пластинки плавали на поверхности, создавая водоворот.
На полу у холодильника, в щелях досок пола, застряла черная шерсть.
У Дошкина появилось стойкое желание уехать. Прям завтра. Ну его нахер, этот дауншифтинг. Что-то в этой деревне не так. С колодцем что-то не так. С его дедом тоже что-то не так. Как сказала Ирка? Защитник он им был? Кем он был вообще? Что Костик о нем знал, кроме материных характеристик - старый упырь, жмот, деревня вонючая. Да ничего не знал.
Закрутив кран, Дошкин сел на табуретку, и почесывая голову, задумался. Если завтра выяснится что интернет тут херово ловит, он уедет. Зарабатывать здесь он не сможет, а значит придется вернуться в Москву. Мама будет рада. Костик представил радостное мамино лицо и страдальчески застонал.
Продолжение следует...
4 696 просмотров
3 комментария
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
