Патология

В начале девяностых годов московские чиновники от медицины столкнулись с проблемой: опытный пожилой педиатр одной из детских поликлиник доложил руководству, что на протяжении нескольких лет он начал слишком часто встречать нервные проблемы у новорождённых. Когда подняли статистику — такая же картина выявилась ещё у нескольких участковых педиатров. Дети отставали в развитии от сверстников, часто болели, очень поздно начинали говорить.

Делом занялся молодой аспирант. Сперва он подробно опросил матерей, предположив, что тут какая-то экологическая проблема. Но ни по работе, ни по питанию, ни по месту жительства никаких пересечений не было. Зато оказалось, что все ложились на сохранение на ранних сроках. Причём больница у всех была одна.

Была проведена служебная проверка. Но никаких вредных лекарств врачи в больнице не назначали. Инспекция пищеблока тоже ничего не дала. Всё списали на какой-то «выброс», и успокоились. Но аспирант имел знакомства в токсикологической лаборатории МУРа и неофициально отправил туда анализы нескольких беременных женщин из этой больницы.

Результат был страшный. У каждой в организме нашли свинец в такой концентрации, что шансов на нормальное развитие плода уже не было. За дело взялись оперативники и при помощи медсестёр организовали отбор проб пищи. И вот в пище, которую доставляли в отделение патологии беременных, выявили одно из самых токсичных соединений свинца. Причём в другие отделения попадала совершенно чистая пища. Сузив круг поисков, вышли на сотрудницу пищеблока, которая отвечала за раздачу. Проверка показала: женщина вечерами подрабатывает в институте неорганической химии уборщицей и имеет доступ в хранилище.

За ней было установлено наблюдение, и она была задержана на пищеблоке при попытке подмешать в пищу принесённый с собой порошок.

На следствии она быстро «раскололась». Выяснилось, что в восьмидесятые она работала поваром в Припяти. После Чернобыля переехала в Москву. Потом она вышла замуж, но родила ребёнка с врождённым уродством. После чего у неё возникло непреодолимое желание «наказать всех брюхатых». Самостоятельно изучив литературу по ядам, она устроилась в больницу, потом нашла химический институт. Более четырёх лет она воровала химикаты со склада и подсыпала беременным женщинам в еду соли свинца и другие токсичные соединения.

Медицинское обследование показало, что у неё параноидальная форма шизофрении без видимых ярких проявлений. Её быстро упекли в «дурку», руководство больницы сменили, уволили завскладом института, и дело замяли, так как на носу были выборы президента, и скандал с отравлением женщин в Москве был никому не нужен.

Аспиранту убедительно посоветовали не поднимать шума. Но он защитил диссертацию по токсикологии плода и не выпускал проблему из вида. Дальнейшее наблюдение за детьми, которых отравили свинцом в утробе матери, показали, что они растут слабыми, замкнутыми, плохо вступают в контакт со сверстниками, из-за своих нервно-психических проблем часто оказываются изгоями в коллективе.

А повариха... После того, как она через несколько лет вышла из психбольницы, её следы потерялись, и никто больше не интересовался, где она и чем занимается.