Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Форумные тролли
© Алексей Провоторов (Provod)13 мин. Страшные истории BigMac 25-05-2020, 11:21 Указать источник! Принял из ТК: rainbow666
Это всегда плохо кончалось. Поэтому Олег подвинул мышь к крестику, собираясь закрыть окно браузера, а потом и вовсе выключить компьютер. На кой ему тратить законный обеденный перерыв на препирательства с сетевым идиотом? Он зашёл почитать новости о пропавшей без вести паре, которую искали все выходные. Про это ничего не было — так, из пустого в порожнее. В маленький Еловодск эта эпидемия исчезновений перекинулась где-то год назад, из соседнего Мышина.
Он уже собирался покинуть форум, когда набрёл на тему — или вброс — про то, что кленовую аллейку в три ряда на центральной улице хотят выпилить, сделать на её месте парковку и, может быть, позже открыть АЗС.
И какой-то самодовольный болван под отвратительным ником Баярин высказал мнение, что очевидно же, так и следует делать, а каждый, кто выступает против развития инфраструктуры города, тупорылый селюк.
Олег, любивший деревья больше, чем людей, залогинился и написал всё, что думает, с чего и началась привычная форумная свалка и грызня.
И откуда только такие дебилы берутся в городе, подумал Олег зло. Ещё раз окинул взглядом ветку городского форума. Провинциальный сайт, старый движок. Сжатые до мути аватары, кажущиеся остроумными подписи, огромные яркие мусорные плашки… Сетевое болото. Тут впору пенсионерам сидеть. Олег был зарегистрирован, но писал, да и вообще заходил сюда редко. Форум казался ему душным сборищем не совсем адекватных, давно сварившихся в своём соку мещан и обывателей.
Олег увидел, что, пока он сидел в раздумьях, сообщений прибавилось.
Он подумал и решил пробежаться глазами напоследок, что там дописали ниже его спора с Баярином. Что за дебильный ник, опять подумал Олег. Аж тошнит.
Он взглянул на страницу, поскроллил.
Б@ярин: А тебе какое дело? Сидишь в своём офисе и сиди. Как же вы, офисный планктон провинциальный, задрали. Вот у нас в Москве таких нет. Там бы ты и не вякнул.
Б@ярин: Кто в Москве не бывал красоты не видал
Kindoflight: Слушай, Баярин, остынь. Ты так со своим мнением носишься, как будто оно золотое.
Б@ярин: Обойдёмся без сопливых. Ты тоже из этих ущербных, лаптем щи хлебать, ага? Откуда вы в моём городе берётесь?
НатусиК: ой, мальчики ссорятся! Где тут смайл попкорна.
JJabrahams: «Всякий раз, когда встречались между собой люди с противоположными доктринами, с каждой стороны возникало сильнейшее отвращение, каждая сторона была убеждена, что другая погрязла в заблуждении, язычестве, неверии и варварстве, да и вообще состоит из вломившихся разбойников. После чего неизменно начиналась священная война». (с)
Б@ярин: как меня [антимат!] такие умники с википедией. Откуда вы лезете. Любой нормальный человек поймёт что я прав, кроме вас, утырков. В большом городе вас бы никто не слушал, это я тут с вами вожусь, учу уму разуму.
Kindoflight: А тебя кто-то просил.
Б@ярин: А ты, мальчик, я смотрю, ущербный, да? С той же мякушкой, по ходу, что и Юстас? Он уже свалил? Где вы такого феерического дебила вообще взяли? Он же неполноценный. Мямя мне дилевья зялко(((Я б вас, таких [антимат!] руками б давил.
Последний пост добавился только что. Олег вдохнул, выдохнул. Чувствуя, что проваливается в бездну, отвёл руку от крестика, щёлкнул в поле ввода и посмотрел на курсор. Вздохнул, набрал и отправил сообщение.
Ustas_34: Ты что, бессмертный, что ли? Ты уверен, что в онлайне стоит переходить на личности?
Олег подождал буквально полминуты и обновил страницу. Ну вот, у него обед, а он сидит тут с идиотом разговаривает.
Б@ярин: Ой сматлите ктьо заговолиль)) Ты, что ли, личность? Ты хренов инфантил и маменький сыночек. Или ты что-то хочешь мне в реале предъявить? Не смеши, тыж только и можешь что в инете вякать. Я говорю, вас давить надо. А деревья твои всё равно спилят, и правильно сделают. В городе парковки нет, а вам, вашу мать, деревья нужны. Вот скажите, вы правда такие феерические дауны, или вы меня троллите?
Kindoflight: Lf ns j, jhptk
Kindoflight: Да ты оборзел
Олег напечатал следующее сообщение и отправил. Сайт подвис. Олег хотел уже ткнуть в кнопку отправки второй раз, но сообщение наконец отобразилось.
Ustas_34: А давай-ка мы в реале пересечемся, и ты мне в лицо это повторишь.
Олег перечитал собственную фразу и вздохнул. Ну всё, вот он и поджёг за собой мост.
Он методично нажимал F5 раз в десять секунд. Рука не дрожала, никакие мысли в голову не лезли — он был уже достаточно зол, чтобы отстраниться от ситуации и теперь просто идти напрямик к развязке. Всё, Олежка, упустил шанс закрыть страницу вовремя, и теперь всё кончится как всегда.
Вот, наконец, ответы.
JJabrahams: Боярин ты [антимат!] [антимат!] [анти-мат!] вконец, [антимат!]?
Б@ярин: Ююююстас, братан, ты что ли морду мне набить захотел? Ну так и быть, приходи, щенок, повожу тебя хайлом по грязи. Через пятнадцать минут я к котельной БПК выйду. Только ж ты не придёшь, кишка тонка, и ту тебе видать порвали, петушок))) Вы все потом лежите и воете, дядя Б@ярин прости, дядя Б@ярин отпусти, жить то хочется)))
Олег закрыл форум, выключил монитор, спокойно встал, накинул куртку и матерчатую кепку и вышел из маленького офиса.
— Михалыч, я в город пройдусь, — механически сказал он коллеге, который курил, прислонившись к кирпичной стенке. — Задержусь, может, минут на десять.
Тот кивнул, и Олег отправился вниз по улице, глядя вперёд. Дорога ныряла с холма на близкие окраины, где правил частный сектор да остатки советских ещё промышленных построек.
Он просто шёл и смотрел, ни о чём не думал, не собирался просчитывать свои действия или загадывать наперёд. Шёл механически, отстранившись от собственной злости, чтобы не истратить, не расплескать её, пока донесёт.
Он хорошо знал, как оно, скорее всего, будет. Потому что испытывал это застывшее и горячее, словно проглоченный уголь, чувство.
Когда Олег злился на кого-либо, он просто не мог остановиться. Хорошо, что это случалось редко; обычно люди, знакомые с ним поверхностно, в спокойном до равнодушия Олеге даже заподозрить ничего такого не могли.
…В школе он, будучи рослым, в восьмом классе подрался с десятиклассником. Пропустил несколько прямых ударов, получил сотрясение и рассечение брови, но чуть не утопил того парня в раковине, которую заткнул его же шапкой. Олег уже даже не помнил, что такого тот ему сказал. Просто помнил, что старший его разозлил, а сделать это с флегматичным Олегом было сложно.
В институте, когда его вывел из себя надменный молодой замдекана, Олег очнулся, только когда тот лежал на полу и слабо пытался защитить голову. Оказалось, Олег бил его снятым со стены портретом основателя университета.
Олега отчислили, и восстановиться он смог только через год, на платное, подрабатывая ремонтом и настройкой компов. Хотя все говорили, что замдекана нарвался сам, потому что, мол, быть такой тварью, как он, в молодом возрасте дано не каждому.
На первой работе он как-то повздорил с проверкой, когда его хотели сделать виноватым за отсутствие какого-то физически не существующего принтера, который почему-то значился в бумагах. Олега скрутили, только когда он около пяти раз успел ударить проверяющего головой об офисный стол. С работы Олега уволили, но дело раздувать не стали, оказалось, там не только принтера не хватает, и начальство сверху прикрыло всё по-тихому.
Олег как раз вспоминал тот случай, но опять же отстранённо, словно читал о нём в выцветшей газете, глядел на блеклый снимок. Воспоминание было плоским и мало беспокоило его. Просто декорация. Он не думал почти ни о чём, кроме того, что форумный идиот заслуживает наказания.
Олег не умел драться, никогда этому не учился, и опыт у него был невеликий. Но это его тоже нисколько не волновало. В такие моменты рычаги управления его телом словно брал на себя кто-то другой.
Олег спустился с холма по раздолбанной обочине, свернул в проулок, где дома казались запущенными и хлипкими. К старым двухэтажным особнякам, поделённым на нещедрые ломти, лепились какие-то хламовитые пристройки. Когда он выходил, светило солнце, но сейчас оно спряталось за тучи, мутные, свинцовые. Из порванного серого бока одной из них далеко на горизонте сеялся дождь. Налетел ветер, принёс тяжёлый запах навоза: кто-то чистил свинарник. Олег поморщился и сплюнул. Где этот полудурок живёт-то? Тут, что ли? В какой-то из этих халуп? «Вот в Москве, вот в Москве…» Отребье, мать его. Повылазили со своих хуторов, подумал Олег, и туда же.
Улица выродилась в облезлые сараи, в бузиновые заросли за падающим забором и сошла на нет. Он срезал путь за какой-то бывшей конторой с заколоченными окнами и оказался на пустыре. Снова выглянуло солнце, чтобы отразиться в застоявшихся лужах с зелёной пеной по краям. Валялся мусор, стоптанные пластиковые стаканы, пакет картофельных очистков, которые кто-то зашвырнул на середину пустыря. Ну и свинушник. Что ж этот любитель порядка встречу-то тут назначил? Если живёт недалеко, убрал бы уж родной пустырь.
Впереди, за хилыми, кое-как осилившими строительный мусор зарослями американского клёна виднелось недостроенная баня. Вернее, это должен был быть банно-прачечный комбинат — тут на закате Союза закладывали инфраструктуру нового микрорайона, — но толком успели построить только котельную да начать корпус. С тех пор всё кирпичное растащили, трубу кочегарки распилили и увезли, остался только бетон: котельная да плиты забора.
Олег видел в грязи свежие следы. Здесь, значит, гад?
Он вошёл во двор и, сделав пару шагов, сморщился, сплюнул в сторону и огляделся.
Двор был замусорен как-то особенно гадко. В грязной каше, слишком уж истоптанной для такого заброшенного места, валялись какие-то мокрые пакеты, объедки, в ржавой луже плавал отвратительный мотлох, словно кто-то вылил сюда кастрюлю успевшего сгнить борща; какая-то мокрая вата, пожелтевшая ботва, железо, распотрошённые стулья, резиновые кольчатые шланги, казавшиеся жирными тварями, аж смотреть было страшно — вдруг пошевелятся. Под стеной котельной было нагажено. Бетонную закопчённую стену покрывали рисунки — в основном бесформенные телеса самок с ярко выраженными вторичными половыми признаками. Неведомый художник не озаботился рисованием лиц, рук или ног. Нет, пара мерзких, каких-то особенно косых рож была нарисована чем-то бурым, а вот надписей, как ни странно, не наблюдалось, и от этого пиктограммы казались чем-то идолическим.
Олег скривил рот, заозирался. Ну что за дрянь, куда смотрит муниципалитет? Снести всё и заровнять. Пусть парковка будет или ещё какая хрень, только не эта гнойная язва на теле города. Здесь и впрямь было мерзко. Олег развернулся, полный решимости уйти. С удивлением он увидел в грязи использованный презерватив. Он сморщился в брезгливом недоумении, даже отступив назад. Как, здесь?.. Это ж блевотная помойка.
Перед уходом он осмотрел двор ещё раз. Никого не было. А тропинки выделялись явно. Чьи ж следы? Может, этот придурок ждёт его внутри?
Кусок стены рядом со входом в котельную был вывален, из широкого рваного провала смотрела только тьма. Внутри почти ничего не было видно, словно там всё было выкрашено в чёрный. Закопчённое оно всё, что ли, подумал Олег. Пожар был?
Но запаха гари он не чувствовал. Грязи, гнили, кажется, даже дохлятины — это да.
Он окинул взглядом высокое серое здание. Мокрые серые стены. Зачем-то зашитые ржавыми листами проёмы окон.
Олег махнул рукой и повернулся спиной к руинам, собравшись уходить.
И увидел, как во двор зашёл высокий худой парень в светлой куртке, с острым, белесым веснушчатым лицом. Молодой, считай пацан.
Парень увидел Олега и зло сощурился.
— Ты, что ли? — спросил он хрипло и шагнул к нему. — Я…
— А, так это ты, падла, — только и сказал Олег, быстро подходя к парню вплотную. Злость заполнила всю голову, позвоночник, все мышцы и нервы.
Олег протянул руку и сгрёб парня за ворот футболки.
Парень сразу ударил кулаком слева, угодил в висок, но Олег только головой дёрнул и пнул соперника в ногу. Перехватил руку, вывернул, повалил пацана на колени и ударил ногой в лицо. Попал скорее между плечом и шеей, пацан сгрёб его за ногу, рванул. Оба упали в грязь и покатились. Олег схватил грязный целлофан, прижал к лицу врага, потом натянул пакет с налипшими объедками ему на голову и ударил — сначала в корпус, а потом раз, другой по голове.
Он пропустил момент, когда рука пацана нашла в грязи кусок арматуры.
Нога взорвалась болью, Олег упал, прикрываясь рукой. Парень уже сорвал с себя пакет, к щеке его прилип лист гнилой капусты, в волосах тоже была какая-то дрянь.
— Нна, падла!
Олег как-то отвёл удар, умудрившись сберечь кость. Пальцы второй руки, в грязи, резанула боль: он порезал руку о какое-то скрытое в слоях нечистот стекло.
— Нна, Баярин!
Олега вдруг словно выключили. Он откатился, чтоб успеть вдохнуть воздуха, и выставил вверх руку.
Он сам напал на невиновного.
— Я не Баярин… сипло выдохнул Олег, отчаянно опасаясь, что его не расслышат. — Я не он.
Замах со свистом прошёл рядом с головой. Голос смерти, подумал Олег.
— Что, блин? Что, блин, мужик?!.
— Я… я думал… ты…
Олег поднялся. По руке текла кровь и грязь. Он был не похож ни на что, грязный, измятый, боль заливала тело, как будто по нему проехался грузовик. Мысль о том, что пятнадцать минут назад он, аккуратно одетый, вышел из чистого офиса на свежий воздух весеннего дня, казалась не просто нереальной, а неестественной. Кровь, боль, грязь, смрад — вот его реальность на данный момент. Олег зажмурился, тряхнул головой. С сожалением посмотрел на утонувшую в грязи кепку. На козырёк налипла какая-то рыбья чешуя.
— Я думал, ты. Я, — Олег выплюнул слюну и увидел в ней кровь, — я Юстас тридцать четыре. На форуме.
— Я Кайндофлайт… Ты что, мужик, сказать не мог? Юстас Алексу, блин!
— А ты?
— Мать твою, ты ж на меня попёр, как неадекват.
— Я дебил, — сказал Олег. Злость его никуда не делась и вектор тоже. — А теперь предлагаю найти этого выплодка и урыть.
Пацан изумлённо округлил глаза, утирая грязным рукавом грязную щёку.
— Ну ты, мужик, терминатор. Мне б щас душ и аптечку найти.
— Душ… Баня вон, — усмехнулся Олег, показывая за спину, на раззявленный, как гнилой рот, вываленный вход в котельную. Внутри было черно, как будто всё и правда обгорело.
Парень поднял глаза и замер, словно увидел что-то.
Олег обернулся и тоже застыл.
— Тсс, — сказал Кайнд, вглядываясь и медленно делая шаг вперёд.
И тут из темноты вышла фигура. Из темноты, но не из здания. Стояла за порогом провала, оставаясь в тени.
— Засмотришься, как вы друг друга гандошите, — гнусаво-хрипловато сказала фигура, отсвечивая нездорово жёлтыми белками глаз.
Олег осмотрелся. О, вот оно. Он наклонился и медленно поднял горлышко бутылки, об осколки которой, видно, и поранился. Хорошо, что раньше на глаза не попалось, подумал Олег, ещё зарезал бы парня.
Кайндофлайт легонько взмахнул арматуриной.
— Ты? Ты Баярин? — спросил он, потому что Олег уже ничего не спрашивал, просто шёл вперёд, умоляя себя положить розочку и отвечая себе самому: нет.
— Ну я, — осклабился в темноте мужик. Он был какой-то кособокий. Низкий, квадратный, с большими обезьяньими руками. Череп казался помятым, словно от последствий некой травмы. Разглядеть большее не позволяла тьма.
Правда выродок, что ли, подумал Олег и бросился вперёд. Кайнд затопал следом, то ли помочь, то ли остановить. Розочка тускло сверкнула в замахе.
Как только они пересекли порог, мужик метнулся в темноту и побежал куда-то вглубь. Было темно хоть глаз коли, только грязные отсветы лежали на контурах руин.
Олег хромал, и Кайнд вырвался вперёд. Его светлая куртка мелькала в темноте, Олег следовал за ней.
Как только они оказались в полумраке, дверь сзади хлопнула, и что-то обрушилось на них, смрадное, хрипящее, быстрое и мускулистое. Свора то ли бомжей, то ли собак. Пахло потом, пережаренным жиром, плесенью и шерстью.
Олег отбивался, рядом ухал Кайнд, но его хватило, видно, на два удара, потому что раздался вдруг леденящий, полный боли крик. Так кричал человек, которому когда-то ночью у Олега под окнами засадили в рёбра нож. Олег тогда вызвал милицию сразу же, и скорую, да и не он один. Даже раз навестил парня в больнице, а ублюдков тогда не нашли.
Вот и Кайнд кричал так же, потом крик резко оборвался. Розочку вывернули из руки, звериное дыхание обжигало ухо. Руки заломили за спину до треска, голову нагнули вниз, больным коленом обрушили на пол и поволокли. Недалеко. Куда-то вниз, к тусклой лампочке. Когда голову Олегу подняли, он закричал, тоскливо, надрывно, долго, потом крик его угас, как умирающая сирена.
Его бросили на пол и больше не держали. Но он не вставал, только смотрел.
Этого не могло быть, не могло быть, этого вообще не могло быть, как же так, он, Олег, работник управления юстиции, вышел в обеденный перерыв в город, и… Что это? Это у него в городе такое? Это с ним? Сейчас? Происходит?
Он больше не сопротивлялся, не пытался вскочить, хотя тот, назвавший себя Баярином, стоял в нескольких шагах от него. Но злость Олега кончилась. Захлебнулась, утонула в ужасе, погасла. Сейчас он мог только скулить, слабо вращая головой и глядя на то, что его окружало.
Кайнд лежал на боку в позе зародыша, закрывая окровавленными пальцами рану в боку.
Баярин стоял рядом, поигрывая дешёвым и грязным выкидным ножом.
Он выглядел отвратительно, и несло от него так же.
Засаленные пятнистые штаны казались мокрыми в паху, словно он обмочился от восторга при виде пленников. Полосатая рубаха была грязной, манжеты заеложены до сальной черноты, жёлтые рукава казались пропитанными застарелым маслом; из кармана на груди торчала какая-то осклизлая кость. Олег видел его смятый бугристый череп, слезящиеся жёлтые, тускло блестящие глаза с сетью красных сосудов, глубокие морщины на изрытом оспинами грубом лице. Ухмылка не сходила с этой морды, не уходила из больных глаз — радостная, самодовольная и вместе с этим отвратительная, ненормальная. Так мог бы улыбаться рехнувшийся маньяк над телом жертвы; наркоман в той степени угара, когда люди вырезают себе глаза, продолжая петь и смеяться; такая улыбка могла бы принадлежать бешеному зверю, пребывающему в отличном настроении, если б он существовал. И мог улыбаться.
Остальные были ещё хуже.
Пятеро или четверо толпились в угольной черноте за спиной, низко урчали чем-то — то ли горлом, то ли животами. Все они неуловимо походили на первого, но, насколько далеко было ему до нормального человеческого облика, настолько им — до Баярина. Голые, кривобокие, сутулые, с рахитичными и одновременно мускулистыми конечностями, лохматыми головами, они больше всего походили бы на уродливых, лысеющих обезьян, если бы не морды. Вытянутые вперёд, узконосые, с вывернутыми губами и хаотично торчащими крупными зубами. Жёлтые глаза, запрятанные под нависающими первобытными лбами, отсвечивали в темноте. Двое из них всё норовили припасть на длинные передние не то руки, не то лапы. Кожу тварей покрывали пятна и грубая редкая щетина.
Олег заиндевевшим от страха нутром чувствовал, что это не розыгрыш, не съёмки, не скрытая камера. Что это не опустившаяся алкашня, не банда.
В них не было почти ничего человеческого.
Олег приподнялся на дрожащих руках, и его вырвало. Он откатился от мутной лужи утреннего супа и получил чудовищной силы удар по рёбрам, так что нечто в глубине его хрустнуло, а весь воздух вылетел из лёгких. Олег закашлялся и заплакал.
Баярин, или кто он там был, сгрёб Олега за шиворот, содрал с него куртку и бросил в блевоту.
— Вытирай! — рявкнул он. — Бегом!
Олег завозился, вымакивая лужу, в диком ужасе от того, что он делает и что происходит вокруг. Кайнд попробовал встать, сначала на колени. Он был жив, а насколько серьёзно ранен, Олег оценить не мог. Да Олегу было и не до Кайнда, он тёр грязный пол своей курткой, развозя собственную блевоту, и, как заворожённый, поглядывал на тусклое лезвие в лапе у мужика.
— Ты кто такой? — спросил Кайнд. — Вы кто, падлы, такие?
Баярин, хохотнул, закашлялся, сплюнул на Олегову куртку.
— Я — постоянный пользователь форума, — сказал он. — Баярин, человек, который знает, как лучше.
— Ни хрена ты не человек, — хмуро, глядя в пол, сказал Кайнд. — Да?
— А че так? Я-то вполне, — сказал мужик. — Я даже в магаз сходить могу, если вечером, например. А братцы — нет. Приходится мне за ними ухаживать. Они все есть хотят, а кормилец — один я.
Голос у него был глухой и тошнотворный, как будто он набрал в рот каши. Из угла рта в щетину всё время стекала слюна. Где-то под вязким бульканьем проступала хриплая, надтреснутая нота.
Олег пытался уложить в голове эту картинку. Как некая тварь, прикинувшись простым пользователем, намеренно, методично выводит людей из себя, потом назначает встречу в заброшенном, скрытом от посторонних глаз месте.
И заманивает в руины… Зачем?
— Так, братцы, потащили их. Там решим, кого на кухню, кого в стажёры.
Олег шагнул вперёд, сжал кулаки, первый раз в жизни заклиная, призывая свою истаявшую, забившуюся в угол при запахе мускуса злость.
Баярин ударил его снизу вверх, перебросив нож рукояткой вперёд. Лёгким движением покровительственно похлопал согнувшегося от боли Олега по спине.
— Ну-ну-ну-ну… — успокаивающе сказал он, а потом швырнул на руки тем тварям, которых называл братцами. — Ну-ну-ну-ну… Всё, всё. Больше тебе уже дёргаться не надо, боец. Тут и не такие дёргались. Пошли, а то на кухню прямиком загремишь. Я вот это не люблю.
Их поволокли, пихая в спины, вдоль по коридору, прочь от лампочки, в затхлую темноту. Олег только подвывал от каждого очередного тычка. Они поворачивали, спускались, опять поворачивали, и он полностью потерял чувство времени и направления. От звериного дыхания за спиной, от стонов Кайнда, от запаха ему было невыносимо, до тошноты страшно. Его бы вырвало ещё раз, но желудок был пуст.
Впереди снова загорелся свет: мигающая лампочка на двух проводах, серпантин раскрутившейся старой изоленты. Железная дверь с рваными, словно гвоздём натыкали, отверстиями. Полуоткрытая. Перед ней — коридор налево, откуда тянуло отвратительным смрадом, как будто кто-то жарил котлеты из давно сдохшей свиньи. Наверное, там и размещалась кухня. Олег весь сжался при мысли, что сейчас его поведут туда. Но Баярин распахнул перед ними дверь, и их с Кайндом втолкнули в тесное, душное помещение, освещённое только тусклой мерцающей двадцативатткой под слоями паутины и привычным светом монитора.
В комнатушке, у голой бетонной стены, стоял стол с грязным, словно заплёванным ЭЛТ-монитором. Старый, пожелтевший от времени системник начала двухтысячных, серый бесперебойник, клавиатура. Никакой мыши, никаких колонок.
Всё это Олег отметил автоматически, по рабочей привычке. Смотрел он, на самом деле, на того, кто сидел за монитором на разломанном деревянном стуле, прикованный за ногу к торчащей из стены трубе. Руки его были зажаты в кандалах, прикреплённых к столешнице. На захламлённом столе стояла грязная рыжая миска и стальная кружка на цепи, рядом со стулом в бетонном полу была дыра.
Узник обернулся к ним, худой, измождённый, с сумасшедшими глазами за мутными стёклами очков. Одна линза треснула, на лоб и глаза падали спутанные, грязные отросшие волосы. Парень был молод и чудовищно костляв.
Господи, сколько ж его тут держат, в тупом изумлении подумал Олег. Баярин зарегистрировался на форуме год назад. Неужели?..
Баярин повернулся к Олегу и Кайнду, указал на парня за клавиатурой. Тот молчал, глядя на них во все глаза, полные слёз, дикой смеси ужаса и надежды.
— Это наш специалист, — сказал страшный недочеловек. Сейчас, рядом с настоящим человеческим существом, пусть грязным и измученным, он выглядел совсем чужеродно, и Олег снова почувствовал тупое удивление — как они вообще приняли это за мужика? — И нам нужно готовить замену, ребятки, поскольку наш специалист скоро сдохнет от гангрены.
Олег не успел додумать мысль. Он увидел, как парень одним отчаянным движением, сдирая запястья, выдернул исхудавшие руки из кандалов, схватил кружку на цепи. Кто знает, сколько он тренировался, сколько расшатывал болт, где он взял силы, но цепь натянулась и тут же подалась.
Баярин успел повернуть голову, но не корпус, и парень ударил его в висок кружкой, расплёскивая ржавую, мутную воду, а потом накинул цепь ему на шею.
— Помогите! — закричал он, сжимая сталь на горле урода. — Помогите!
Слабый, лихорадочный крик человека, отвыкшего от человеческой речи.
Олег хотел было прыгнуть к Баярину, выдернуть нож, вонзить в уродливое тело… но не двинулся с места. Он был парализован ужасом. А вот Кайнд рванулся. Толкнул Олега и споткнулся.
Он бы успел, если бы Олег помог ему или хотя бы не мешал.
Топор вошёл ему в спину. Волосатая, перевитая жилами мускулистая рука схватила Олега сзади, зажала рот, и он не смог заорать, когда увидел, как упавшему Кайнду вторым ударом раздробили голову.
Парень в очках закричал, заплакал в голос, и Баярин рванулся, как смог, развернулся на месте и всадил короткий нож ему в висок, с хрустом и всхлипом.
Парень выпрямился, постоял, попытался достать орудие своего убийства, прошептал что-то — вроде бы «Света» — и упал вместе со стулом, с жалким глухим стуком. Он почти ничего не весил, наверное.
Баярин выругался, изо всех сил ударив мертвеца ногой в живот. Тому было уже всё равно.
Комнату заполнил сырой запах крови.
Кайнд лежал с разможженной головой, слабые рыжие блики отражались в склизких извилинах его мозга и в помутневшем уцелевшем глазу. Кайнда тут больше не было. Он покинул эти стены вместе с безымянным парнем.
— Этих на кухню, — распорядился Баярин. — Хотя что там с Яши — кожа да кости, три метра кишок да волосатый лобок, хе-хе… Ну тащите.
Олега долго били.
Потом бросили на стул, приковали цепью. Он плакал, пытался утереться грязным рукавом, но его всё время дёргали за руки, били по щекам, орали на ухо. Потом Баярин железной хваткой сдавил ему затылок. Руки затянули в кандалы на столе — так, что пальцы легли на клавиатуру.
— Без мыши умеешь работать? Без мыши умеешь работать? Или тебя убить?
— У… умею…
— Будешь писать на форуме.
Где-то что-то разрубали. Слышалось шипение жира, гудел газовый огонь.
— Сюда слушай! Будешь писать?
Олег посмотрел в грязный монитор. На окошко городского форума. Аккаунт Баярина с троллорожей на аватарке.
— Ты будешь писать так, чтобы люди выходили из себя, понял? И будешь зазывать их сюда на разборки. А если не будешь, то я отрежу тебе палец на ноге. Потом ногу.
Олег тупо молчал. Ему было страшно. До потери сознания. От злости, смелости, желания мести не осталось и следа. Он хотел одного — жить. Как угодно, только чтобы не топор в череп, не нож в висок, не цепь на горло. Он ведь так молод. Он ничем такого не заслужил.
— Если ты напишешь что-то не то, что я хочу, типа спасите-помогите, я отрежу тебе язык и затолкаю в пищевод. Ты видел Яшу? Вот Яша никогда не писал про «на помощь». Поэтому он разговаривал. Но сначала он долго не хотел писать. Поэтому плохо ходил. Ну ему и некуда было.
Принесли грязную, заросшую жиром и окалиной сковороду, на которой что-то шипело. Какие-то длинные, согнутые бледные обрубки. Сначала Олегу показалось, что это черви, потом он увидел ногти и понял.
— Жри.
— Я ннееееее…
Подзатыльник.
— Жри. Или будешь жрать свои.
Молчание. Оплеуха. Отвратительная духота. Сковорода с человеческими пальцами и тусклый мерцающий свет.
— Заслужишь — получишь кусок получше. Ну ты будешь работать?
Олег промолчал, глотая слёзы.
— Ты будешь, гнида, писать? — Лезвие легло на палец прикованной руки. Чуть выше первого сустава мизинца.
Олег плакал. Он кивнул. Он будет писать. И жрать. Конечно, будет.
Жить-то хочется.
6 385 просмотров
5 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
