Хенд-мейд со скидкой

Куклы продавались на кассе. Словно маленькие висельники, они покачивались на стойке, привлекая внимание покупателей книжной лавки. Ничего особенного: кусочки пестрой ткани, перехваченные в нескольких местах ниткой, чтобы было похоже на человеческую фигуру. Умелец, который их делал, не потрудился даже нарисовать глаза. Ограничился крестом из тесьмы на лице. Но что-то было особенное в этих тряпочных «матрешках», какая-то магия. Люди подходили, рассматривали, выбирали…

«Хенд-мейд со скидкой», — подумал Василий Бычков.

Он не понимал моды на кустарные безделушки. У каждой вещи, считал он, должно быть практическое назначение. Впрочем, к куклам было приделано кольцо для ключей. При желании сувенир можно было использовать в качестве брелока. В объявлении, которое лежало возле вертушки, сообщалось, что идет распродажа и две куклы можно приобрести всего за 199 рублей и 99 копеек.

— Купить, что ли? — Бычков замер возле стойки.

Ему ни к чему, но дочке, девятилетней Иришке, понравится. Она любит вещи, сделанные своими руками. Каждое воскресенье Бычков возит девочку на занятия по керамике и полтора часа ждет, слоняясь по магазинам, пока она лепит очередной кувшинчик. Милый, конечно, но Василию не хочется единственный выходной проводить на слякотных улицах. Зима скоро.

— Лялька-мотанка, — продавец крутанул вертушку. — Вроде куклы вуду, только наша, славянская.

— Гм, — удивился Бычков.

Среди безликой карусели взгляд выхватил физиономию с пуговичными глазками. Бычков придержал стойку и снял куклу с крючка. В раскинувшей руки мотанке угадывался вполне конкретный мужчина: Петр Семенович Дуров, начальник отдела продаж, в котором работал Бычков.

— Тоже вуду? — спросил Василий.

— Куклы разные на вид, но функция у них одна, — сказал продавец и, отвечая на вопросительный взгляд Бычкова, добавил, — магическая, конечно: приворот, отворот, защита или членовредительство.

— Да ладно, — хихикнул Бычков.

Но продавец удалился, чтобы выбить чек пожилой даме, и не смог оценить степень сарказма, отсыпанного Бычковым.

— Членовредительство, значит, — воровато оглядевшись, Василий отвесил щелбан тряпичному Петру Семеновичу.

Кукла качнула головой и строго посмотрела на обидчика пуговичными глазами. Вместо того, чтобы устыдиться, Бычков вспомнил, как в прошлом месяце начальник урезал отделу премию.

— Да я тебе сейчас... Да я тебя сейчас!.. — произнес Василий и подумал, что неплохо иметь такой брелок на планерке.

Мотанка шевельнула нарисованными бровями, и над ухом Бычкова прозвучал голос Петра Семеновича:

— Если со мной что-нибудь случится, начальником поставят тебя, Василий. Хочешь?

Начальником отдела продаж Василий становиться не хотел. У топ-менеджмента компании были свои собрания, на которых Дурову Петру Семеновичу доставалось не меньше, а то и больше, чем рядовому сотруднику.

— Ладно, живи, Семеныч, — пробормотал Василий и повесил куклу обратно. — Мужик ты, вроде, нормальный.

На соседнем крючке покачивалась толстуха с закрученными в мелкие кудри нитками, которые вместо волос крепились к макушке. Хотя у куклы не было даже намека на глаза, Бычков узнал тещу по царственной осанке и необъятной грудной клетке, чьей емкости могла бы позавидовать оперная прима. На круглом лице от уха до уха змеилась кривая, символизирующая рот.

— Бестолочь… Рохля… Неудачник, — завела арию Клавдия Филипповна. — Сколько лет на одном месте без повышения, хотя работаешь больше, чем твой Петр Семенович. Возьми куклу начальника, ты знаешь, что нужно сделать, чтобы карьера пошла в гору.

— Чур, меня! — скрестил пальцы Бычков и отвернул стойку, чтобы не видеть Клавдию Филипповну.

На Василия голубыми бусинами грустно смотрела рыжая лялька-мотанка. На ней был лазоревый сарафан, расшитый цветочными узорами. Огненные локоны укутывали фигуру, словно лисьи меха.

— Василий, я же просила тебя зайти в хозяйственный магазин за новыми вентилями для крана, а ты в книжном прохлаждаешься, — голосом жены сказала кукла.

— А-а-а! Забыл! Совсем забыл!

Бычков в отчаянье оттолкнул вертушку с сувенирами, и она закружилась, являя одно знакомое лицо за другим. Вовка-сослуживец, которому он должен тысячу… Соседка баба Маня, точащая на него зуб за то, что он затопил ее квартиру…

Люди, люди — со всеми его что-то связывало.

Вдруг Василий Бычков ощутил, как сердце пропустило удар. На металлической цепочке обтрепанным чучелом висела его собственная копия: менеджер среднего звена, должник, опоздун, непутевый муж и не слишком педагогичный отец. Подходи, бери и делай с Василием Бычковым все, что захочешь: проклятие, заговор или даже членовредительство. Перед внутренним взором замелькали враги.

Бычков осторожно огляделся. Возле ближайшего стеллажа бородач рассматривал альбом с репродукциями, в отделе детской литературы молодая женщина выбирала сказки, пара-тройка студентов бродила между полок с книгами.

— Фиг вам! — скрутил кукиш Василий.

Схватив собственную ляльку-мотанку, Бычков направился к кассе. Этот сувенир не достанется никому. Он спрячет его в гараже.

— Что-нибудь еще? — спросил продавец. — Кстати, у нас акция. Если вы возьмете две куклы, они обойдутся вам в полцены.

— Достаточно и этой, если у вас, конечно, нет еще одного Василия, — ответил Бычков.

Продавец взял банковскую карту и подмигнул:

— В магазине на Цветочной улице, кажется, есть. Руководство старается разнообразить ассортимент торговых залов.

— Во сколько они закрываются? — заикаясь, произнес Василий.

— Через полчаса.

С пакетом под мышкой Бычков рванул к выходу. Ему надо было еще заехать в художественную школу за дочерью. Успеет, если не будет заторов.

Продавец подождал, пока за покупателем закроется дверь, и вытащил мобильник.

— Алло! Юля? Прими фото клиента, — сказал он. — Поищи на складе подходящую куклу. Что, значит, если не будет?!! Если не будет, нарисуешь усы первой попавшейся. Сама знаешь, не распродадим остатки к концу месяца, лишат премии. А покупателям достаточно легкого сходства, остальное придумают сами.