Зелёные земли Хаарот сходят с ума.

Обширные и глубокие, земли Хаарот всегда были полны тайн, странностей и изменчивости. Вспучившаяся лесами такой ширины, что они могли бы накрыть собой океан, высокими горами, глубокими долинами, пещерами, ямами и островами, вся изобилующая растениями и животными слишком разнообразными и удивительными, чтобы в них можно было поверить, Хаарот – земля, всё ещё наполовину погружённая в эпоху мифа. Её народ, харрахемы, подобны садовникам и надзирателям своей земли. Их жизни переплелись с плющом, их сердца бьются в медленном ритме гор. Хаарот никогда не падала ни перед одним захватчиком, её люди никогда не преклоняли колени ни перед кем, кроме Разбитого Трона. До сей поры.

Мифы Хаарот восходят ко временам, которые значительно старше иных оплотов человечества. Согласно им, харрахемы были сотворены безумным богом, который ощущал, что бессмертным не следует наслаждаться Уром в одиночестве. Он благословил харрахемов, и сковал их по образу своему, и выпустил в мир, несмотря на то, что другие боги ополчились на них. Он был изгнан и пал, рухнув на замёрзшие берега вдали от чертогов богов, оставленный страдать и ненавидеть. Его творения, однако, нашли своё место, стали оберегать Ур и славу его. Могучие бессмертные нашли это приятным и наблюдали из чёрной пустоты в вышине.

Мощь и знания харрахемов возрастали со временем, они основали цитадели и столицы, подобных которым мир никогда не видел – ни до, ни после. Их глубокая связь с миром позволяла им лепить и преображать скалы, растения и плоть с той же лёгкостью, что и глину, и они раз за разом превосходили самих себя в подвигах творения. Со временем, однако, алчность и гнев родились в их сердцах, и творение сменилось разрушением. Земля вскипела войной, вызванной тварями и кошмарами, рождёнными лишь с целью резни и уничтожения. Боги, коли те ещё остались, безмолвно наблюдали за тем, как горят их игрушки.

Наконец, Верховный Правитель Гол-Жин встал со своего трона. Он воззвал к лордам и королям в каждом уголке империи, призвал их клятвой, что была принесена на крови и начертана шрамами. Они пришли, и весь мир затаил дыхание. Верховный Правитель Гол-Жин кричал, плакал, и смеялся, и показал им всю глупость их деяний – пламени, что ждало их и здесь, и по ту сторону вуали. Он спросил их, счастливы ли они с их нынешним богатством больше, чем тогда, когда они осторожно получали всё необходимое из живого мира. Он говорил весь день, а затем повернулся к ним спиной. Он освободился от своего облачения, скинул корону и ударил трон с мощью лавины. Тот раскололся и треснул надвое, ознаменовав конец века крови и прогресса.

Империя рухнула. Некоторые по-прежнему цеплялись за старые пути, но их постепенно принудили оставить их. Люди вернулись к земле, Верховный Правитель Гол-Жин, ныне Жин Мудрый, правил с заросших валунов своего дворца, сидя в грязи перед вся ещё сверкающими обломками трона. Никто, живой или мёртвый, не прикасался к ним со времён Раскола. Люди вновь познали радость роста, мира, приспособления. Человек вновь стал созданием природы, не лучшим и ни худшим – лишь чуть более умным.

Природа, в свою очередь, вновь прониклась любовью к харрахемам и танцевала по их желанию. Избегая безрассудной, губительной и извращённой магии других королевств, харрахемы вернулись в свои дома, став хозяевами естественного. Животные могли быть вылеплены, оформлены и приспособлены к определённым задачам, деревья и другие растения принимали форму домов, телег и одежды. Сама земля хранила их и сопротивлялась вторжениям чужаков шипами и зубами. Огромные стражи, созданные из грязи, камня и земных древес, бродили по земле или спящими горами лежали на прохладных полянах.

Чужаки оставались в стороне, и харрахемы не имели ничего против. Веками они продолжали игнорировать внешний мир, а тот продолжал пренебрегать ими, как захолустными дикарями. Когда пришли миссионеры, обнажив увенчанные светящимися шарами посохи, облачённые в грязные, покрытые сажей мантии, харрахемы посмеялись, до и только. Но это было только начало. Идея пришельцев о владении землёй, о принуждении мира служить и обслуживать человечество была столь… глупой, что оставалось лишь хохотать. Когда же эти люди разозлились и вернулись с орудиями из хладного металла и с армией в тусклых клёпанных доспехах, веселье прекратилось.

Казалось, война закончится, ещё не начавшись. Чужаки маршировали через деревья и долины, находя лишь покинутые города и затихшие рощи. Унылый басовитый рёв Нуль-Пушек не мог сокрушить растущее чувство… неправильности того, что делали люди. Наконец жрецы приказали сжечь леса, разъярённые тем, что им не дали свершить возмездие. Однако дожди приходили спустя мгновения после того, как вспыхивал огонь, и пламя гасло. Армия находила страну всё более и более неприветливой – земля становилась болотистой, шипы растений утолщались, обильные плоды встречались всё реже и стали жёсткими, горькими и ядовитыми.

Когда последовал контрудар, оборона армии была сломлена. Они проснулись ночью и увидели, что лагерь окружён ночными кошмарами во плоти. Яростно ревущие мохнатые твари ломали и кромсали людей и снаряжение, рогатые титаны втаптывали тела в грязь. Те, кто попытался спастись бегством, встретились с тонкими, острыми рогами-саблями и челюстными ножами харрахемов или с крадущимися тенями ночных зверей из чёрной плоти и торчащих клыков. Тем немногим, кто уцелел, было позволено бежать, а харрахемы принялись исцелять содеянное армией.

Возвращение людей оказалось поразительной неожиданностью – на этот раз люди привели с собой крепости из камня и металла, они вели в бой лязгающих неуклюжих чудовищ. Новая Заря обнаружила, что магия в сердце Хаарот почти иммунна к иссушающей мощи Нуля, и решила остановиться на… более традиционных методах резни. Огонь, отрава, яды, кислоты и клинки были выпущены на свободу, безжалостно кромсая тварей, сжигая леса, превращая всё, до чего удавалось дотянуться, в топливо для огня промышленности и завоевания. Харрахемы отпрянули, поражённые волной чистой слепой ярости, излившейся с огромных чёрных кораблей.

Земля и её народ сопротивлялись. Зубы и ногти отрастали, шипы покрывались зазубринами, плоть пропитывалась ядом. Захватчикам не давали пощады, у них не было ни минуты покоя за пределами их ощетинившихся твердынь. Птицы, звери и растения восставали против них, океаны вспенились ужасами, призванными из темнейших глубин. Но всё же этого не было достаточно, и чужаки тяжело и медленно, но верно торили свой путь в недра Хаарот. Харрахемы спорили и думали, и мало-помалу они вспоминали старые таланты. На сей раз твари были вылеплены не направляющей рукой крестьянина, но стуком ударов в кузне. Пасти были сделаны огромными, глаза – острыми, произросли жала и новые конечности с тем, чтобы нести больше и больше разнообразной смерти. Были призваны Стражи, которые бросились на расхитителей. Когда они гибли, харрахемы горестно завывали, но даже пав, они могли погрести целые армии под своим крошащимся туловом.

Война слишком затянулась. Земли близ линии фронта были столь дикими, столь необузданными, что даже харрахемы страшились ступать там в открытую. Природа становилась всё более беспощадной, и люди обнаружили, что она не обращает внимания на их зов. Быстроногие, снабжённые разрывающими жалами твари из ночных кошмаров ныне являлись безо всякого понуждения. Сучковатые, скрученные ягодные кусты и деревья начали прорастать вне зоны боевых действий, вытесняя своих мягких, миролюбивых предшественников. Яды, кои изрыгнули твердыни и корабли чужаков, образовали корку на земле, задушили реки, убили все виды животных и растений, за исключением особо крепких. Некоторые до сих пор процветают среди отравы, создания столь уродливые и изломанные, что харрахемы отказываются даже признать их.

Не лучше обстоят дела и у харрахемов. Многие впадают в приступы ярости, которые трудно погасить. Мужчины смеются, кричат, рвут на себе волосы, корчатся на земле, только чтоб встать и рубиться до смерти от ран или истощения. Женщины заметили, что их дети крепки членами, но слабы разумом. Некоторые рождаются столь ужасными, столь странными, что матери в страхе отшатываются от них. Каждое изменение применяется как можно лучше, новые формы и новые умы повернулись против захватчиков, но мудрость и старость оглядываются с ужасом. Исцеление земли было их талантом испокон веков, но эти раны были слишком глубоки, слишком пронзительны, а потому приходится игнорировать растущий гложущий страх.

Самый больший страх наводят новые, причудливые создания, которые восстают с полей сражений, где пали Стражи. Там восстаёт нечто, состоящее из корней и металла, костей и грязи. Они восстают – титаны капающей, корчащейся, лязгающей ярости, с душой металлической стружки и искрошенных зубов. Они прокладывают в стане чужаков ряды кровавой, дикой смерти, и Нуль-поле может лишь слегка задержать их. Однако в них нет никакой любви к природе. Когда им не с кем биться, они атакуют землю, кромсают холмы, ломают деревья, испаряют озёра. Их ненависть столь велика, что харрахемы неспособны говорить с ними, и даже время от времени вынуждены лишать их жизни.

Харрахемы постепенно разрываются надвое. Многие по-прежнему придерживаются старых убеждений, пытаясь изгнать захватчиков и восстановить порядок в земле. Некоторые, однако, говорят новым голосом. Этот голос предлагает потворствовать изменениям, помогать им. Лишь приняв растущие силу и безумие, они могут надеяться удержать контроль. Только превзойдя дикость захватчиков, они могут надеяться одолеть их, и это ли не путь природы – приспосабливаться к новым условиям? Говорят даже, что когда их отбросят от берегов Хаарот, харрахемы должны последовать за оккупантами и нанести удар по ним. Природа учит есть или быть съеденным, а голод харрахемов становится всё сильнее.

Земли Хаарот, некогда зелёные и мирные, становятся мрачными и непонятными. Новые ужасы произрастают день за днём, и люди обнаруживают себя чужаками в собственных домах. Слишком много шипов. Слишком много красивых, удушливых плодов. Слишком много зверей чрезмерно быстро достигают огромных размеров – дабы сгореть в считанные недели. Слишком многое зло поощрялось как необходимость.

Земли Хаарот погружаются в безумие.

И люди вынуждены потворствовать ему.