Пони сохранил свою независимость и твердость убеждений до конца жизни, а она была настолько продолжительна, что на него стали смотреть, как на Мафусаила лошадиного племени. Он постоянно сновал со своим маленьким
фаэтоном между домом мистера Гарленда и домом его сына, а так как старики и молодежь часто гостили друг у друга, мистер Авель выстроил ему у себя конюшню, куда пони удалялся без провожатых, преисполненный чувства
собственного достоинства.
Чарльз Диккенс. Лавка древностей.

В подземелье, в темном углу, на лавочке лежала Маруся. Слово «смерть» не имеет еще полного значения для детского слуха, и горькие слезы только теперь, при виде этого безжизненного тела, сдавили мне горло. Моя маленькая приятельница лежала серьезная и грустная, с печально вытянутым личиком. Закрытые глаза слегка ввалились и еще резче оттенились синевой. Ротик немного раскрылся, с выражением детской печали. Маруся как будто отвечала этою гримаской на наши слезы.
Короленко В. Г. Дети подземелья.
А я узнал значение этого слова на себе в 6 лет с малым, когда чуть не утонул в промоине (примечание Автора).

Мать торопилась скорее в город с поля, ведь ребёнок уже толкался, и родить его тут – смерть им обоим. Но работа в поле для всех женщин в Городе обязательно, и пузо – не повод отлынивать. Вот она собрала кукурузу в корзинки на обеих руках и торопилась.

Уже тысячу лет после удара кометы человек - не хозяин мира. Ночью выходят Они – так звали тех, кого отучали ударами по губам звать по имени. Теперь лишь старики верили, что когда-то они были просто животными. Теперь это – страшные мутанты, ночь – их время, и они растерзают всякого вне каменных стен с железными прутьями внутри глыб, и лишь Избранные знали, как не разрушить камень при постройке Цитаделей. Спасения для людей, и к одной такой Цитадели, Городу, женщина бежала.

- Впустите! – рыдала она, когда ворота захлопнулись перед ней и ударили живот, – Я своя, пустите!

- Ладно, откройте ворота! – произнёс спокойный голос Александра, главы общины. – Не дадим погибать напрасно нашим.

Ворота с зазубренными шипами открылись... и тут же закрылись! Рыдания впавшей у панику из-за понимания своего страшного конца женщины без защитника-отца и её судьба лишь забавляли людей.

- Ты опоздала и потому станешь жертвой, а твоя глупость не передастся отродью! И скажу страшную тайну это я твоего Борю убил, за то, сто он, а не я обрюхатил тебя! – смеялись с этого все на стене, - Эй, Серёга, сделаем ставку, сколько Лошадь будет жрать её.

- Неттт! – Пощадите, пощадите, я же сейчас рожу! – ревела обречённая.

- Точно! – ржали все, а Света, подруга будущей жертвы мутантов предложила столь любимое всеми развлечение.

- А давайте поставим, на кого лошадь первой кинется, на отродье или саму дуру? Ставлю день работы, что на отродье!

- Давай! – согласились все.

- А я – за то, что на дуду, она больше, они любят мясо посочнее. – весело ответила Катька, сестра обречённой.

- Ну-ну! – ответила другая «сторона». – Посмотрим. Уже пятый раз проигрываешь!

- Впустиииите! – орала брошенная, умоляя, заклинала всеми богами, обещала всё и вся.

- Пшла вон, тварь! – рявкнули чуть ли не все.

Женщина стала рожать прямо на земле, схватки подобрались так не вовремя, но это не имело для неё никакого значение, ведь ржание было уже недалеко слышно. Она орала, проклинала все и вся, но Они уже подходили на запах и вопли бивших по железным столбам родичей звали хищников сюда.

И вот в траве появились морды, которые без ужаса не мог вынести никто: лошадиная морда с маленькими рогами над глазами, а бурая и чёрная масть показывала, что бывшие травоядные питаются лишь мясом.

Женщина была уже без сил и под смех подруг и друзей умирала родами, но очень-очень медленно. Когда бурый конь помоложе самодовольно подошёл с плотоядным блеском в красных глазах, он схватил новорожденного за пуповину и стал жрать её. Доев, он стал отрывать от ножки младенца куски, с каждым укусом брызгали кровавые фонтанчики, а сам младенец неистово орал и орал, его ещё мутные глаза с мольбой и ужасом смотрели на умирающую мать, которую чёрный конь постарше после сильного пинка в адрес младшего за инициативу поперёк батьки стал с омерзительным хрустом жрать прямо с ног и обильно кровоточащего места. Заживо, как лошади веками любили.

Она орала вместе с сыном, кости которого сочились кровью и тут же поглощались ненасытным зверем. Орали под смех людей со стены и торжествующее сытое ржание табуна смерти они оба, но ничего не могли сделать для своего спасения. Страшная боль и отрывание кусков внутренностей с мясом не дали думать, что всё это – лишь кошмарный сон, который мама видела много раз, как видели все. Все боялись этой участи, но лошади были умны, и убить их не мог почти ни один охотник мира. Даже луком со стальными стрелами, ведь патроны после Катастрофы и порох давным-давно кончились.

Когда от матери и сына через минут пять-шесть остались лишь кости и пятна крови, лошади стали ржать и обратили окровавленные морды, алые взоры на стенку. Но... взяли и ушли, глядя со смыслом «мы ещё придём».

- Стойте! – прокричала Светка, - Смотрите, что у меня есть для вас!

И скинула им после удара ножом в спину сестру убитой и лучшую подругу. И вопли пожираемой заживо долго заводили людей, делавших новые и новые ставки. Что может быть лучше, чем скинуть кого-то и насладиться его кончиной? Сразу ни долгов, ни зависимости. Главное, что не тебя скинули, и всё.

Мир мутантов и переживший Катастрофу – мир жестокий.